Липецк. Свято-Успенский мужской монастырь

Свято-Успенский мужской монастырь

Адрес: г. Липецк, ул. Салтыкова-Щедрина, д. 80

• Древне-Успенский храм
• Храм иконы Божией Матери «Живоносный источник»
• Домовая церковь Уара
• Церковная лавка

Свято-Успенский мужской монастырь (по материалам книги «Храмы и монастыри Липецкой и Елецкой епархии. Липецк / А.Ю. Клоков, А.А. Найдёнов — Липецк: Липецкое областное краеведческое общество, 2007. — 384 с.»):

Паройская пустынь. Предыстория монастыря

Решением Священного Синода Русской Православной Церкви от 30 июля 2003 года приходской храм в честь Успения Божией Матери в городе Липецке был преобразован в Свято-Успенский мужской монастырь. По сути же начался процесс возрождения древней монашеской обители — Паройской пустыни, существовавшей на этом месте ещё до того, как царь Пётр Великий положил начало современному городу, и упразднённой в царствование императрицы Екатерины Великой в 1764 году.

Это был единственный монастырь, существовавший на территории современного Липецка за всю историю города и оставивший заметный след в его культуре и духовной жизни. Может, поэтому липчане дважды — в середине XIX и начале XX века — пытались восстановить обитель. Но по воле Господа суждено было минуть столетию и произойти создание Липецкой и Елецкой епархии, прежде чем давние чаяния жителей Липецка относительно возрождения монастыря обрели реальность.

Сегодня в историческом центре Липецка — города, в котором проживает почти половина населения области, у стен древнего храма во имя Успения Пресвятой Богородицы созидается новый оплот духовности и благочестия. Восстанавливается всем миром сам монастырь, возрождается из забвения его славная история. По крупицам собираются сведения о прошлом монастыря, его храмах и святынях, о людях, чьи имена неразрывно связаны с расцветом обители и её возрождением.

История Паройской пустыни, известный период истории которой насчитывает пока всего лишь несколько десятков лет, изобилует множеством загадок и белых пятен. Особенно это касается проблемы основания монастыря и его названия. Согласно наиболее устоявшейся в литературе точке зрения, монастырь основан в XVII столетии. По мнению же самого авторитетного дореволюционного исследователя прошлого российских монастырей В.В. Зверинского: «Успенская-Паройская», или «Пройкова-Липецкая» мужская пустынь основана «на месте явления иконы Божией Матери в 1701 году, вероятно, императором Петром I <...> и упразднена в 1764 г. с последующим переводом братии в Тамбовский Казанский монастырь«. Первая точка зрения, относящая возникновение Паройской пустыни к XVII столетию, представляется наиболее правдоподобной, так как подтверждается рядом косвенных доказательств. К сожалению, архива самого монастыря не сохранилось, поэтому все данные, проливающие свет на его раннюю историю, приходится черпать из самых разнообразных источников. В попытках разгадать прошлое Паройской пустыни исследователи вынуждены опираться на позднейшие документы и собственные логические способности.

В частности, рассматривая точку зрения В.В. Зверинского, стоит отметить, что само по себе основание Паройской пустыни в 1701 году представляется маловероятным, так как для строительства Липских железоделательных заводов в это же время государем Петром I была отобрана монастырская мельница, из чего уже следует, что монастырь и его владения появились как минимум немногим раньше — в конце XVII века. Трудно поверить в то, что известный своими практицизмом и расчётливостью царь, собираясь строить завод, мог пожаловать монастырю удобное для строительства место, а всего через год его отобрать и платить обители за это компенсацию. Ещё одним косвенным подтверждением того, что монастырь существовал задолго до 1701 года следует считать тот факт, что при описании обители в 1768 году деревянный храм её во имя иконы Божией Матери «Живоносный источник» назван в документе ветхим. Принимая же во внимание, что деревянные постройки, в частности, храмы в наших краях «жили» 100-150 лет, можно с уверенностью утверждать, что Паройская пустынь (по крайней мере, один её храм) существовала уже в середине XVII столетия. Впрочем, в писцовых, переписных и окладных книгах того же XVII века она ни разу не упоминается. То ли монастыря все-таки ещё не было в этот период, то ли он по какой-то причине не был включён в оклад?

Паройскую пустынь, располагавшуюся в начале XVIII столетия в непосредственной близости от Липских железоделательных заводов, многочисленные легенды связывают с именем царя Петра I. И все эти легендарные источники также подтверждают факт существования монастыря ещё в XVII веке. Одна из легенд гласит, будто царь, посетив это место, облюбовал его для строительства завода, найдя здесь много железной руды, и решил упразднить мешавший этому монастырь. Известно, что любая легенда имеет под собой некую реальную основу. В данном случае действительным фактом является посещение этого места Петром I. Впервые это произошло, вероятно, в 1703 году, хотя возможно, что высочайшее посещение случилось ещё ранее. Тем не менее достоверно известно, что 3 февраля 1703 года царь со свитой посетил поместье А.Д. Меншикова в с. Слободском — г. Ораниенбурге. А затем проезжал по дороге в г. Романов через с. Студёнки. Дорога из Студёнок в Романов в то время проходила у стен монастыря Паройская пустынь. Подтверждение тому мы находим в документах конца XVIII века: «Прежде сего была дорога мимо той горы по плоско-местью подле бывшей Поройской пустыни к реке Липовке». Место это на самом деле не могло не привлечь внимание царя. Другое дело, что сам монастырь никак не мог помешать строительству завода, так как находился достаточно далеко от реки Липовки, где началось возведение домен, горнов и молотовых будущих вододействующих железоделательных заводов. А вот монастырская мельница на реке Липовке пришлась как нельзя кстати. Именно на ней был построен один из двух Липецких Петровских заводов, и хотя Петра I нельзя заподозрить в особой симпатии к монашеству, Паройская пустынь не была им обижена: за взятую государством мельницу братия монастыря получила компенсацию. Если открыть ведомости, по которым работные люди Липских заводов получали зарплату, то из них можно узнать, что наравне с рабочими за каждую треть года (а именно так выдавалось жалование) иноки монастыря регулярно получали деньги. Читаем: «… Паройские пустыни строителю Варламу з братиею за взятую от монастыря их мельницу на его императорское величество, на котором месте построен казённый сверлильный завод, по окладной на майскую и сентябрьскую треть прошлого 1727 г. на прокормление <...> 361 руб. 94 копейки». По тем временам это были большие деньги: труд приписного крестьянина оценивался по 4 копейки в день.

После строительства Нижнего Липского железоделательного завода монастырь, оказавшись на самом берегу заводского пруда, лишился и части сенокосных угодий, которые оказались затопленными.

Так что в части закрытия монастыря Петром I легенда не подтверждается — Паройская пустынь продолжала существовать и вполне уживалась с активно действующими всю первую половину века Липскими железоделательными заводами. Более того, благодаря тому же царю Петру монастырь развивался и даже процветал. Практичный монарх решил объединить все небольшие, мало обеспеченные монастыри и в 1724 году издал указ о слиянии нескольких обителей. По этому указу «в Романовский уезд в Поройскую пустынь присовокуплены Романова города Красногорская Спасская пустынь, с Епифани Успенская пустынь. В них братства тритцать три человека». При Епифанской Успенской пустыни никаких угодий, ни монастырской земли, ни «денежных и хлебных доходов не имелось», а вместе со Спасской пустынью к Паройской пустыни был приписан монастырский сад, мельница «о двоих жерновах» и «сенных покосов на триста копен».

Эти преобразования привели к тому, что монастырь в царствование Петра Великого, несмотря на потери мельницы и некоторых угодий, только укрепил своё материальное благополучие. Достоверно известно, что к середине XVIII века монастырь считался достаточно крупным. В 1754 году его строителем был иеромонах Александр.

К этому же периоду относится единственное пока известное графическое изображение обители до её упразднения. Монастырь Паройская пустынь со всеми строениями показан на плане Липских железоделательных заводов, составленным обер-гершвореном Сильвестром Бартеневым в 1742 году.

В царствование императрицы Екатерины II, проводившей политику секуляризации церковных земель и сокращения иноческих обителей, Паройская пустынь в ряду множества других монашеских обителей, была закрыта по указу 1764 года. После этого часть имущества монастыря была передана в Воронежский архиерейский дом: 19 богослужебных книг, 4 колокола, серебряный потир и лжица, священнические облачения. На оставшуюся часть имущества и построек по указу Екатерины была составлена опись. В этом документе описание монастыря предваряет доношение Святейшему Правительствующему Синоду от Преосвященного Тихона II (Якубовского), епископа Воронежского, подписанное им 18 декабря 1768 года: «Минувшего ноября 21 дня сего 1768 г. по присланному Ея Императорского Величества от вашего святейшества ко мне указу велено о упразднённых монастырях и пустынях какое имянно в них церковное и прочее всякое строение, также церковная утварь имелась… и о прочем прислать <...> ведомость <...> означенная ведомость в консистории моей сочинена». В прилагаемой описи говорится, что «имеющаяся в ней церковь каменного здания Успения Пресвятыя Богородицы с приделом Николая Чудотворца приходскою состоящаго вблизости Романовского уезду села Студёнок учинена… Вторая церковь за монастырём Живоносный Источник — деревянная ветхая… В оной церкви за ветхостью священнодействие не исправляется. При оных церквах колокольня лесу дубоваго <...> настоятельская келья одна деревянная, братская одна с сенми, два анбара, одна конюшня. Оной монастырь огорожен плетнём, а по объявлению настоятеля и всей братии казённых денег, посуды медной и оловянной и деревянной в оной пустыни никакой не имеется. Оное состоит в смотрении сакольского духовнаго правления». При храмах показаны «колокольня лесу дубового» (четыре небольших колокола с неё с упразднением монастыря были взяты в Воронежский архиерейский дом).

Таким образом, спустя четыре года после официального упразднения монастыря Паройская пустынь все постройки его сохранялись в прежнем виде и в нём продолжали жить настоятель с братией.

Загадкой остаётся пока и название пустыни — «Паройская» или «Поройская» (в источниках встречаются оба этих написания). На сей счёт также существуют несколько точек зрения, самой вероятной из которых представляется версия о наименовании монастыря по производному от слова «рой», так как сама пустынь находилась у котловины, а в округе было много карстовых пещер и провалов, что породило со временем множество легенд о пещерной обители.

О подземных сооружениях на территории монастыря писал ещё князь Н.М. Кугушев, посетивший Липецк в 1804 году. Некий монах, встретивший его в окрестностях бывшей Паройской пустыни, посоветовал: «Не забудьте <...> между прочим, посмотреть на этой скале пещеру, она очень-очень любопытна…» Возможно, основываясь на подобных сведениях, митрополит Евгений (Болховитинов) сообщал о монастыре следующее: «Пустынь Липецкая находилась Тамбовского наместничества близ г. Липецка, в горе над озером…»

И впоследствии подземные ходы в этих местах не раз заявляли о себе. Некий ход был обнаружен при ремонте Древне-Успенской церкви в 1910-е годы. Интересны в этом отношении воспоминания дочери последнего настоятеля храма протоиерея Стефана Востокова — Серафимы: «Выше церкви, рядом, расположена была колокольня. Поставлена была уже при отце. А где-то там поблизости, неподалёку был открыт подземный ход. Помнится, говорили, что было пройдено внутри горы сколько-то, но из-за того, что ход был завален землёй, не стали докапываться до конца…»

В 1911 году «при прокладке <...> водопровода по Дворянской улице <...> был обнаружен выложенный кирпичами сводчатый подземный коридор, уходивший под территорию Верхнего парка. Сообщали слухи об интересных находках в этом подземелье… При проведении канализации (напротив теперешнего кинотеатра «Заря») в 1952 году вторично обнаружили загадочный подземный ход, как раз в том месте, где кирпичная кладка высоких сводов резко переходит в низкий зигзагообразный ход с примитивной кладкой без применения извести». Он проходил на глубине 3,5 метра, о чём сообщила местная газета, поместившая даже его фотографию. Об этой находке вспоминал краевед Николай Васильевич Марков. По его рассказам, ход был достаточно низким и узким. Но и на этот раз он остался необследованным.

На карте Липецка, составленной 17 декабря 1940 года художником и краеведом В.И. Жуковым, на месте поликлиники, расположенной на улице Ленина, написано, что здесь «в середине XIX века был обнаружен и потом засыпан тайный ход к берегу пруда».

Любопытны воспоминания 1960 года краеведа Н.В. Шелихова, в которых приводится рассказ липчанина Лоскутова, побывавшего в этом загадочном подземном ходе: «Вход в подземные сооружения начинается со стороны Монастырки. Лоскутов <...> видел длинные коридоры и их ответвления, обложенные досками, хорошо сохранившимися <...> По моему мнению, писал Лоскутов, обнаруженные коридоры представляют из себя штреки и проходы петровских рудников».

В начале XIX века строения бывшей Паройской пустыни ещё сохранялись и служили местной достопримечательностью, обязательной для осмотра посетителей набиравшего силу липецкого курорта. Тот же князь Н.М. Кугушев так описывал свои впечатления от посещения этого места: «Сегодня я был в той части города, где некогда существовал мужской монастырь Успения Богородицы (ошибочное название пустыни. — Прим. авт.). Обитель сия опустела; прежде бывшее братство переведено в Тамбов. На месте сём осталась каменная церковь, обращённая в приходскую, деревянная колокольня и часовня с кружкой для общего вкладу <...> Долго я ходил по окружным местам монастыря и искал остатков тихого жилища отшельцев мира. Спрашивал у каждого встречающегося о первоначальном основании монастыря и всегда оставался неудовлетворённым».

Но Паройская пустынь не канула постепенно в лету после своего упразднения. Об этом красноречиво свидетельствуют неоднократные попытки липчан возродить единственный в истории города монастырь. Вопрос о восстановлении обители впервые был поднят жителями города в середине XIX века. Обстоятельства сего благочестивого желания липчан настолько интересны и поучительны, что есть смысл подробно пересказать и обильно процитировать замечательный документ того времени, сохранивший для нас примеры богоугодных стремлений наших предков.

Итак, 2 июня 1860 года Липецкое духовное правление заслушало краткую записку о «возобновлении бывшей древней Парольской» (так в тексте. — Прим. авт.) пустыни, «существовавшей в городе Липецке с обращением оной в мужеский монастырь». В записке было сказано, что:

1) «города Липецка Троицкой церкви протоиерей Иоанн Несмелое в доношении своём, поданном от 20 ноября 1857 г. его Преосвященству, прописал: по преданию старожилов г. Липецка и по свидетельству некоторых актов церковных, на городской земле в Липецке в древнее время была Парольская пустынь — уединённое жилище монашествующих, что имянно видно из формулярных ведомостей пригороднаго села Студёнок, куда по случаю ветхости церкви того села, впредь до выстроения новой, в настоящее время уже существующей, была и приписана для совершения Богослужения оставленная той пустыни каменная церковь, которая, как значится по тем ведомостям, когда и кем построена неизвестно, престолов в ней два, в настоящей во имя Успения Божией Матери, а в приделе во имя Св. и Чудотворца Николая, оба холодные, утварью достаточна.

В церкви той явленная или Чудотворная икона Божией Матери, сего неизвестно, но только особенно от самой глубокой древности святочтимая всем городом; под названием «Живоносная источница», по всей вероятности заметить можно, получившая название сие от источника, который из под самой той церкви образовался сам собою и из боков природы (породы) непрестанно источает алмазные струи свои к удовлетворению душ, жаждущих, к этой иконе Божией Матери прибегают верующие не только в нарочитые установленные праздничные и воскресные дни, но и в простые дни седьмицы с молитвою в скорбных и радостных случаях, освящая по чиноположению церковному воду в помянутом источнике. Сверх того, самое местоположение, где находится помянутая церковь, как нарочито обрисовано сама природа для жилища иноков, преимущественно предназначенных к прославлению имени Божия, ибо почти кругом то утёсистые горы, покрытые густым лесом, то пруды и река Воронеж щедро и роскошно напояющие зелёные луга своими кристальными струями, словом сказать, совершенно безмолвие и уединение царствует вкруг сего пустыннаго места.

При разговорах и собеседовании с гражданами о помянутой пустыни часто случалось встречаться с мыслью и желанием многих из них возобновить и восстановить эту пустынь.

Некоторые изъявили готовность свою на значительное пожертвование для сего предмета и на посильное, с радостью и благоговейным восторгом, кажется за щастие почёл бы каждый. Позволив себе смелость довести до сведения Его Преосвященства благочестивые чувства, соискнутые в сердцах граждан липецких, что удивительнаго, что при помощи Божией за содействием и Архипастырскими молитвами восстановится, расширится и процветёт, как некогда пещера пресвитера Илариона, где теперь великолепно красуется знаменитая своею древностию и святынею Печерская Лавра, или как пустынь Фивсаидская, запустелая пустынь Парольская подвигает новых пустынножителей, если только с Архипастырскими планами, чувства и мысли эти будут согласны. Резолюциею Его Преосвященства, что того же ноября на сем прошении последовавшею, велено немедленно опросить жителей города Липецка, действительно ли они желают восстановить древнюю мужскую обитель в своём городе, и если желают, то какие средства согласны предложить как для восстановления, так и последующаго существования ея».

В ответ на резолюцию Тамбовского епископа Липецкое духовное правление сообщило, что Липецкая городская дума уже предложила местному обществу купцов и мещан поучаствовать в этом деле, на что последовал приговор «об уступке места с произрастающим на оном лесом, в количестве примерно около десяти десятин по самый градский пруд для устройства той обители». Затем, жителями города Липецка была открыта подписка на возобновление обители с «наименованием ея Александровскою, с тем, чтобы жертва каждым жертвователем представлена была тогда, когда получится разрешение на устройство этой обители». В скорое время после объявления подписки среди жителей Липецка были собраны следующие свидетельства о намечаемых пожертвованиях на восстановленную обитель:

а) земли в вечное владение в ближайшем расстоянии от той обители сто семьдесят две с половиною десятины;

б) материалов — кирпича двести одна тысяча;

в) извести — три тысячи пудов;

г) денежной суммы пятнадцать тысяч рублей серебром.

Кроме того, липецкий купец 3-ей гильдии Козьма Иванович Котельников в своём прошении от 13 ноября 1858 года объявил, что если устройство монастыря во имя святого Александра Невского будет разрешено правительством и последует об этом указ, то он «как для возобновления, так и для последующего существования этого монастыря, жертвует своей земли, состоящей Липецкаго уезда при сельце Гудаловке сто шестнадцать с половиною десятин с произрастающим на ней лесом и имеющимся строением, просил эту жертву присоединить к числу прочих жертв, сделанных жителями г. Липецка«.

2) При закреплении Тамбовской духовной консисторией земли, жертвуемой для будущего монастыря в ведение духовного правления, выяснилось, что «вдова титулярная советница Анна Васильевна Рындина отозвалась, что она документов на сорок десятин земли, жертвуемой ею на устройство мужского монастыря представить не может, так как этот участок, из которого назначена ею земля сорок десятин, досталась ей по полюбовному между владельцами размежеванию в недавнее время и от этого, плана и межевой книги на оный она из межевой канцелярии ещё доселе не получала и скоро ли таковые будут выданы, ей неизвестно. Но дабы чрез не доставление ею документов не произошло препятствий в достижении предпринятой богоугодной цели в устройстве монастыря, то она желая, с одной стороны, препятствия устранить, а с другой стороны, и средства к будущему существованию монастыря улучшить, жертвует на означенный предмет вместо назначенных ею прежде сорока десятин земли, принадлежащий ей в г. Липецке, деревянный дом на Дворянской улице в соседстве с домом помещика Кожина состоящий, с надворною при оном постройкою и самою усадьбою, ширина которой должна простираться на семнадцать саженей, а длина на всё пространство против данного плана, каковой дом ея, как по ценности и по годовым от него доходам, так в особенности по близости к предназначенному для монастыря месту будет приносить для оного выгод и пользы более, чем самая земля, почему, приложив документом данную, план и фасад на дом, усадьбу, она, между прочим просит считать означенный дом принадлежностию монастыря только тогда, когда последует окончательное разрешение от правительства на устройство и открытие онаго, имеет с сим просить, чтобы в монастыре сем было совершаемо вечное поминовение о родственниках ея Василие, Александре, Павле, Кирилле и Надежде».

Затем, липецкие потомственные почётные граждане второй гильдии купец Алексей Петрович, Иван Иванович и Василий Алексеевич Хренниковы сообщили: первый сверх прежде подписанной им жертвы на устройство монастыря ещё жертвует триста тысяч кирпича и обязуется выстроить «за свой счёт церковь во имя Живоносной Источницы над колодезем, находящемся при церкви», оставшейся от пустыни, для чего приложил даже план на постройку той церкви. И сверх того, если в случае чьей-либо из подписавшихся жертвователей «уклончивости или несостоятельности к платежу» пожертвованных 15 000 руб. серебром «не случится», то он обязуется всю эту сумму оплатить своим капиталом, и «вся его жертва, как прежняя, так и настоящая может быть исполнена тогда, когда правительством разрешено будет устройство монастыря».

И.И. Хренников сообщил, что на устройство предложенного в Липецке мужского монастыря он «жертвует тридцать тысяч пудов извести и жертва эта может быть исполнена тогда, когда правительством разрешена будет постройка монастыря». В свою очередь В.А. Хренников представил купчую крепость на 132 десятины и тысячу двести квадратных сажен земли в дачах села Тюшевки тож Липецкого уезда, с уведомлением, что плата за эту землю, сдаваемую ныне в аренду, будет поступать в пользу монастыря.

Алексей Петрович Хренников в дополнение прежних своих сведений по сему делу сообщил, что предоставит 40 десятин земли, взамен которых г-жа Рындина пожертвовала дом свой, или выделит деньги для её покупки. При этом Хренников высказал желание, чтобы часовня над святым источником в с. Тюшевка на его земле, где по преданию также явился чудотворный образ иконы Божией Матери «Живоносный источник», также принадлежала монастырю. Правда, в ответ на это последовало письмо местных помещиков Левшиных и Поггенполь, опасавшихся, что за этим последует и попытка передать почитаемую в Тюшевке и всей округе чудотворную икону в Липецк, что пагубно скажется на их приходской церкви.

На вопрос же духовной консистории, какой должен осуществиться монастырь и с каким числом монашествующей братии, он отвечал, что «желал бы искренно испросить вместо Парольской пустыни восстановить и утвердить Александроневский мужской монастырь, с таким числом монашествующей братии, какое будет возможно прилично содержать на предполагаемые средства, и по мере увеличения и расширения средств тех, чтобы был беспрепятствен вход и постоянное пребывание в том монастыре, на основании слов Св. Писания, каждому приходящему вновь и для него тем более было бы приятнее и восхитительнее, чем более и более увеличивалось число монашествующих братий и вместе с тем расцветало и расширялось древнее запустелое Святое место сие, как во внутреннем ея достоинстве в сердцах и душах братии, так и во внешнем ея устройстве, в благолепии и красоте».

Кроме того, липецкий поручик Михаил Прибытков жертвовал на устройство монастыря полдесятины соснового леса из своих дач и деньгами 100 рублей серебром. А потомственный почётный гражданин Алексей Хренников обязался подарить обители две десятины соснового лесу. Было ещё несколько небольших пожертвований, лишь подтверждавших ту широкую поддержку, которую получила в липецком обществе мысль о восстановлении в городе мужского монастыря.

В том же документе приведены данные из дознания, учинённого чиновниками духовного правления относительно земли бывшей Паройской пустыни. Оказалось, что 12 опрошенных старых жителей села Студёнки и 14 из города Липецка, «утверждая о существовании в г. Липецке Парольской пустыни, показали, что действительно, как наслышаны они от предков своих, существовала в незапамятное время Парольская пустынь, где ныне Успенская каменная без колокольни церковь, приписанная к церкви села Студёнок, и упразднена эта пустынь также в незапамятное время, но принадлежали ли ей земляные и лесные дачи, пруд, мельница водяная, равно и почему всем этим прежним имуществом владеет Липецкое градское общество, они не слыхали и от того не знают. Жители же села Студёнок объяснили, что пустынь упразднена в царствование императора Петра Перваго».

В следствии рассмотрении дела об учреждении в Липецке монастыря различные государственные и духовные инстанции предоставили в Тамбовскую духовную консисторию документы по этому вопросу. Так, «в Липецкой градской думе оказалось, что по документам оных дел и распоряжений правительства об упразднении Парольской пустыни и о приписке к г. Липецку принадлежащих к оной земляной и лесной дач с прудом и водяною мельницею не значится. По справке в канцелярии сего правления оказалось: 1-е по клировым за 1859 год ведомостям о приписной церкви села Студёнок в 12 ст. значится так: «Приписная к сей церкви бывшая Паройская пустынь, о которой ведомость особо составлена на следующем листе. Богослужение в ней бывает в воскресенье, праздничные и высокоторжественные дни. А в особой ведомости о сей церкви показано следующее: 1-е, построена, когда и кем неизвестно, 2-е, зданием каменная, крепка, без колокольни, 3-е, престолов в ней 2: в настоящей во имя Успения Божией Матери, в приделе во имя Святителя и Чудотворца Николая, оба холодные, 4-е, утварью достаточна, которая вся принадлежит к означенной Христорождественской церкви».

На основании всех изложенных и рассмотренных документов Липецкое духовное правление нашло «с одной стороны, возможным быть при предполагаемом монастыре по количеству предназначаемых средств для онаго, монашествующей братии из двадцати пяти лиц, как то из одного настоятеля, шести иеромонахов, четырёх иеродиаконов и четырнадцати послушников, а с другой стороны более приличным и удобным находится явленной при означенном колодезе иконе Божией Матери <...> устроится на том колодезе для монастыря в честь той иконы церкви, нежели в церкви с. Тюшевки, а потому мнению полагает: ходатайствовать, где следует как о возобновлении бывшей в г. Липецке Паройской пустыни и об обращении ея в мужеский общежительный монастырь с наименованием онаго Александроневским, и по причисленной к оному монастырю монашествующей братии из показанного числа лиц, так и о перенесении упомянутой иконы из церкви с. Тюшевки <...> устроить на месте ея явления церковь». Заключение это подписали соборный протоиерей Стефан Смирнов, Вознесенский протоиерей Димитрий Орлов и троицкий протоиерей Иоанн Несмелов.

К сожалению, все эти документы так и не прояснили причины, по которой попытка возрождения монастыря так и закончилось ничем. Притом, что все условия для успешного решения вопроса были, казалось, налицо.

Это тем более непонятно, потому что богоугодная инициатива липчан нашла поддержку и понимание в правительстве. Святейший Синод, рассматривавший на своём заседании 3 июля 1861 года вопрос о возрождении в Липецке монашеской обители, решил: «Принимая во внимание благочестивое желание граждан г. Липецка и ходатайство Преосвященного Тамбовского учредить на месте упраздненной Поройской пустыни общежительный мужской заштатный монастырь и находя средства для предполагаемого содержания обители от жертвователей достаточными, Синод определил предварительное испрошение Высочайшего соизволение на это представить обер-прокурору и Министру внутренних дел и спросить уведомления — не встречается ли со стороны МВД каких-либо препятствий к учреждению монастыря». В ответ глава внутриполитического ведомства ответил, что с его стороны препятствий к восстановлению в Липецке монастыря не встречается, при условии, что «в монастырь не будут принимать лица, не имеющие увольнительные документы и если будут соблюдаться все установленные полицейские правила».

Таким образом, хотя имелись практически все условия для возрождения в середине XIX века мужского монастыря в городе Липецке, этого не произошло. Может быть, нашлось какое-либо препятствие для «Высочайшего разрешения», а может круто изменились местные обстоятельства. Современник тех событий писал впоследствии, что «новопреставленный Московский митрополит Макарий (Булгаков. — Прим. авт.), в бытность епископом Тамбовским и Шацким (1857-1859 гг. — Прим. авт.) ходатайствовал о восстановлении монастыря, заявляя желание поселиться в оном, т.к. местность и климат г. Липецка полюбились ему, но ходатайство это по различным причинам не имело успеха». Мысль о восстановлении обители была отложена на будущее.

К вопросу о возрождении обители вернулись в начале XX века, когда жители Липецка вновь ходатайствовали перед своим архиереем о восстановлении в городе мужского монастыря. Тогдашний Преосвященный Тамбовский Иннокентий (Беляев) горячо поддержал идею липчан. О чём наглядно свидетельствуют его слова, предварившие книгу о Древне-Успенском храме и Паройской пустыни И.И. Нарциссова, увидевшую свет в г. Липецке в 1906 году: «3 декабря 1905 года. С настоящей запиской прошу ознакомиться всех, кто сочувствует делу восстановления монастыря в Липецке при Древле-Успенской церкви. Так же прошу заявить мне, чем и как они могли бы помочь мне в этом благочестивом и святом деле».

Но тогда вопрос о восстановлении монастыря вновь не был решён — городской думе не хватило двух голосов для положительного решения вопроса об «отчуждении» под монастырь городской земли. А через несколько лет свершилась революция, круто изменившая всю ситуацию в стране, и о возрождении иноческой обители в Липецке вовсе пришлось забыть. Казалось, что навсегда…

Древне-Успенская церковь

«Успенка», как любовно называют эту церковь липчане, — самый древний и самый благодатный храм Липецка! А Древне-Успенским он стал именоваться после постройки в 1839 году на западной окраине города кладбищенского храма во имя Успения Пресвятой Богородицы.

Древне-Успенская церковь находится в самом живописном уголке Липецка — слободе Монастырка, получившей своё название по монастырю, основанному в XVII веке и стоявшему здесь у Живоносного источника, в подножии поросшей дубравой высокой Железной горы.

Древне-Успенская церковь, несмотря на годы лихолетья, сохранила свою первозданную красоту и обладает невероятной притягательной силой. Невозможно пройти мимо, не полюбовавшись небольшой асимметричной, но, вместе с тем, изящной церквушкой, живописно вписавшейся на крутом склоне горы. Посещение этого места просветляет душу так же, как прикосновение к знаменитым святыням Оптиной и Коренной пустынь.

Храм стоит над святым источником, где явилась чудотворная икона Божией Матери, знаменитая многочисленными чудесами исцеления и почитаемая когда-то даже далеко за пределами Липецка. Люди всегда шли к этому источнику, чтобы избавиться от телесных и духовных недугов, обрести душевное равновесие и покой. По преданию, на источнике бывал сам Пётр I. Император, известный как рачительный хозяин, отметил по соседству с монастырём наличие рудных богатств, целебных железистых вод и подходящей для строительства железоделательного завода речушки — Липовки, которые и дали жизнь современному Липецку — крупнейшему металлургическому центру страны и старейшему городскому курорту России.

Древне-Успенская церковь необычна по архитектуре. Особенностью древнего храма являются не только асимметричная объёмно-пространственная композиция, но и ориентация его длинной оси по линии северо-восток — юго-запад, то есть с отклонением на 45 градусов от традиционной ориентации — восток-запад. Кроме того, необычно и расположение храма — он построен у самого подножия горы, в укромном месте.

Объёмно-пространственная композиция храма состоит из восьмерика на высоком двусветном четверике, перекрытого высоким, с глухим барабаном куполом, и примыкающего к церкви с северо-запада низкого придела, соединённого с трапезной, расположенной с юго-западной стороны. Храм бесстолпный и бесколокольный, сооружён в стиле барокко. Верхняя часть четверика украшена угловыми рустованными пилястрами и карнизом с «сухариками», восьмерик — гладкими угловыми пилястрами и ступенчатым карнизом. Фасады четверика и полукруглой апсиды декорированы сложными барочными наличниками с высоким треугольным или полуциркульным (на восьмерике) очельем. Вход в трапезную украшают полуколонны и перспективная килевидная арка портала. Предполагается наличие прежде над входом, повторяющего форму арки щипца. Трапезная и придел украшены сложным ступенчатым карнизом из двух кирпичей на ребро с «сухариками». Оконные проёмы трапезной и придела не имеют наличников, а края их для установки однопольных ставен оформлены по периметру в виде фасций.

Придел Святителя Николая Чудотворца, трапезная, а возможно, и цоколь храмовой части стен были сооружены в два этапа в конце XVII века. Изначально были заложены фундаменты и на высоту человеческого роста выполнена кладка стен из бутового камня, а затем из кирпича возведена верхняя часть стен и «коробовые» своды. Полы в храме были выложены из известняковых плит размером 60×60 см. Под ними — вымостка из кирпича на песчаной подсыпке. Возможно, пол в храме сохранялся со времени его основания.

Особенность фундаментной кладки Древне-Успенской церкви состоит в том, что фундамент придела выполнен из нетёсаных блоков без раствора, насухо, а фундамент апсиды главного престола — из мелких кусков известкового камня, засыпанных без раствора в траншею.

Так как вся нижняя часть кладки придела и трапезной выполнена из крупных известняковых блоков, а верхняя — из большемерного кирпича, всё это породило множество легенд и преданий о более древнем возрасте храма. Одна из легенд гласит, будто нижняя бутовая часть кладки сохранилась от храма периода домонгольской Руси, разрушенного татарами и восстановленного в XVII веке.

Действительно, ни одна легенда не рождается на пустом месте! При сооружении дренажей у северной стены придела были обнаружены остатки более раннего фундамента, сориентированного точно по линии восток-запад и уходившего под фундамент придела, точнее, включенного в него. В приделе же под полом была обнаружена стена, идущая параллельно этому фундаменту. Возможно, это остатки более древней постройки?! Так что точно и окончательно назвать время строительства Древне-Успенской церкви пока сложно. Нужны дополнительные поиски и исследования. Точно пока можно датировать лишь сооружение придела Святителя Николая Чудотворца, антиминс на престол которого был освящён Рязанским митрополитом Стефаном (Яворским) в 1701 году.

Храмовая же часть, судя по объёмно-пространственной композиции, деталям декора и размеру кирпича, завершена постройкой позднее, что подтверждается и существующими в различных документах XIX века датировками сооружения всего храма. Так, в нескольких случаях строительство Древне-Успенской церкви датируется 1730 годом. В пользу этого говорят также следующие факты: церковь построена из кирпича меньшего размера, чем кирпич, из которого сложены стены придела и трапезной, а кирпич в верхней части четверика храма имеет на тычках (торцах) клейма, что свидетельствует о более сложной и более поздней технологии его формовки. Клейма круглые, диаметром 12-15 мм. Известно несколько типов клейм: изображение на одном из них напоминает букву «ж», другое изображение в виде частой решётки. Возможно, восьмерик храма сооружался ещё позднее. Об этом говорят не только отличающийся декор, но и сама объёмно-пространственная композиция храма.

Всё это подтверждает версию, согласно которой каменный Никольский придел и трапезная старше храмовой части и сооружались у стоявшей здесь изначально более древней церкви, которая позднее была перестроена. Либо верхняя часть храма достраивалась после освящения придельного престола. Таким образом, существующая храмовая часть завершена позднее придела и трапезной и, возможно, также в два этапа: сначала четверик, а позднее восьмерик. Стены восьмерика имеют особенность: в их верхней части, под куполом, находятся голосники — вмурованные в кладку морёные крынки, по сравнению с современными, несколько увеличенных размеров. Расположены они только на трёх гранях напротив иконостаса и не видны снизу.

Общие размеры Успенского храма невелики. Длина церкви по старым обмерам составляет б саж. 1,25 арш., наибольшая ширина — 3 саж. 2 арш. 12 верш., высота храма до верха второго карниза 5 саж., до подкрестного яблока — 16,8 метра, вместе с папертью — 18 метров. Паперть — каменная площадка длиною 16 арш. и шириною в 6,5 арш. Придел и трапезная Успенской церкви были тёплыми — отапливались печами. В юго-западном углу трапезной стояла изразцовая печь, и при земляных работах здесь найден фрагмент полихромного рельефного изразца конца XVII — начала XVIII века, переданный в областной краеведческий музей. В начале XX века придел и трапезная храма отапливались одной унтермартовскою печью.

В описании монастыря, составленном в 1768 году, после его упразднения, приводятся данные о внутреннем убранстве Успенского храма. В частности, так описывается его иконостас: «…Царские врата резные. Подле Царских врат по правую сторону образ Спасителев. Храмовый образ Успения Пречистыя Богородицы, Владимерския Пресвятыя Богородицы. По левую сторону образ Богоматере с Предвечным Младенцем. На северных вратах архидиакона Стефана образ Николая Чудотворца. Во втором поясе — дванадесятые праздники. В третьем поясе — Спасителев образ со апостолы. В четвёртом поясе — Богоматерь со Пророки. Сверх оных поясов Животворящий Крест с Богоматерью и Иоанном Предтечею. На правом крылосе Тихвинския Богородицы. За правым крылосом во иконостасе образ Успения Богородицы, на нём два венца серебряныя. Образ Всем Скорбящим Радосте, на нём два венца серебряные. За левым крылосом образ Владимирския Богородицы во иконостасе, на ней венец серебряной ветх. Образ «Живоначальныя источник», на нём венец серебреной. В приделе Николая Чудотворца <...> Царские врата гладкия, подле оных врат по правую сторону образ Спасителев. Храмовой образ Николая Чудотворца, образ Богоматери с московскими чудотворцами Петра, Алексея, Ионы, Филиппа. Нерукотворный образ. Образ трёх Святителей Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоустаго, образ Спасителев и всех святых. По левую сторону — образ Богоматери, на северных дверях — архидиакона Стефана».

Длина главного иконостаса храма составляла 2 саж. 1 верш., высота — 3 саж. 1 арш. 5 верш. В начале XX века он был оценен в 2 500 рублей. Придельный иконостас имел длину 2 саж. 1 арш. 13 верш., высоту — 4 арш. 14 верш, и был оценен в 1 000 рублей. Утварь храма была оловянной и медной, лишь три напрестольных деревянных креста были обложены серебром. Напрестольные одежды были из дорогой привозной материи, в основном «немецкой выбойки». Храм освещали три медных паникадила. Большое паникадило в 12 подсвечников висело в центре храма. Всё это свидетельствует о том, что Успенский храм был небогат.

Митрополит Евгений (Болховитинов) в 1800 году писал о Древне-Успенской церкви бывшего монастыря следующее: «Осталась <...> только каменная церковь с храмом Живоносного источника и святого Николая. Ныне оная уже зделана приходскою церковью близ живущих к ней поселян». Подробнее рассказывает о монастыре один из отдыхавших на Липецких водах в первый курортный сезон 1803 года: «Ходили мы прогуливаться к монастырю… Сей монастырь построен почти на берегу пруда во имя Успения Пресвятыя Богородицы, и сказывают, что был мужеский и отсюда переведён в Тамбов, а церковь сделана приходскою. Она каменная; колокольня при ней деревянная, да ещё часовня, а другова строенья уже нет более никакого. В середине колокольни колодезь обделан деревом и довольно глубок, с двух сторон в иструбе по окошку с задвижками для удобнейшаго доставания воды, текущей из него ручьём. Внизу колокольни много родников, которые соединяясь вместе составляют небольшое озерцо нарочитой глубины и величины. Вода его так чиста, что все камешки на дне видны. Вкусом она отменно хороша <...> Любопытство побудило нас взойти на колокольню по крутыми ветхим её лестницам с немалою опасностию, за что награждены мы были приятным зрением на окрестности <...> Видны большой заводской пруд, простирающийся до самой колокольни, оба завода <...> Влево, увидя в каменной скале пещеру <...> побуждаемы любопытством, кое-как вскарабкались на скалу <...> кто-то начал высекать в камне пещеру, но работа его оставлена неоконченною. Отсюда пошли мы по тропинке на крутую гору, покрытую густым лесом».

В записках князя Н.М. Кугушева 1804 года и некоторых документах более позднего времени также говорится о храме как о приходском.

А на плане Липецка 1811 года Древне-Успенская церковь обозначена уже как не имеющая своего прихода, так как была «отдана в приход слободе Студёнке». Сама церковь сперва предназначалась к сносу, «ибо стоя на пустыре всякую осень её окрадывают и уберечь невозможно». Затем было решено перенести храм на другое место. Но намерение это по каким-то причинам так и осталось невыполненным. Некоторое время в 1820-х годах, во время закрытия Христорождественской церкви села Студёнок, связанного с переносом её на вновь отведённое кладбище, Древне-Успенская церковь являлась приходским храмом этого села.

Калугин поднимал перед духовным правлением вопрос о том, что Древне-Успенская церковь, стоящая на городской земле, не должна принадлежать Христорождественекой церкви села Студёнок. Но тогда вопрос о храме так и не был решён. До 17 ноября 1869 года церковь упоминается в документах как приписная к Христорождественской церкви пригородного села Студёнки. С этого момента и по 1875 год Древне-Успенская церковь была приписана к городской соборной церкви Рождества Христова.

23 июня 1875 года, «согласно желания всех граждан города Липецка и вследствие просьбы липецких купцов Василия Хренникова, Василия Заболотского и Степана Шелихова в память чудесного избавления Государя Императора Александра Николаевича от угрожавшего ему 25 мая 1867 года выстрела в Париже», с разрешения Святейшего Синода, при Древне-Успенском храме был открыт самостоятельный штат священнослужителей без прихода. Причт храма должен был существовать на проценты с пожертвованного капитала и доходов от принадлежавшей храму земли.

Первым настоятелем Древне-Успенской церкви 10 октября 1876 года был назначен Андрей Фотиевич Назарьев, переведённый 26 мая 1881 года на таковую должность к кладбищенскому храму во имя св. Евдокии.

С 28 июля 1881 года обязанности настоятеля Древне-Успеского храма выполнял протоиерей Дмитрий Александрович Болховитинов. Одним из первых церковных старост был липецкий мещанин Михаил Максимович Милованов.

После смерти о. Димитрия Болховитинова, последовавшей 26 апреля 1891 года, настоятелем Древне-Успенской церкви был назначен Стефан Фёдорович Востоков, прослуживший в этой должности вплоть до закрытия храма в 1938 году. Почти двадцать лет прослужил вместе с о. Стефаном псаломщиком Стефан Сергеевич Талинский, после смерти которого в 1913 году ту же должность до 1920-х годов занимали поочерёдно его сыновья — Евгений и Сергей Талинские.

Стефан Фёдорович Востоков родился 21 октября (по ст. ст.) 1867 года в семье псаломщика Сергиевской церкви села Александровка Тамбовского уезда Фёдора Ивановича Востокова. По окончании в 1888 году Тамбовской духовной семинарии он был определён в псаломщика в село Белоречье Шацкого уезда Тамбовской губернии, откуда 23 мая 1889 года по собственному прошению переведён к Евдокиевской кладбищенской церкви города Липецка. 2 июня 1891 года за литургией в Казанском монастыре города Тамбова Преосвященным Иеронимом (Экземплярским), епископом Тамбовским и Шацким, Стефан Востоков рукоположен во диакона, а 15 июня в Крестовой церкви Тамбова — в священника к Древне-Успенской церкви города Липецка.

Кроме настоятельских обязанностей в храме, о. Стефан много и плодотворно трудился на ниве духовного просвещения. С 1898 года он состоял законоучителем в воскресной церковноприходской школе города Липецка, с 1908 года — в Липецком реальном училище, где несколько лет был и классным наставником, преподавая историю. Кроме того, о. Стефан был председателем педагогического совета Липецкой женской гимназии, а также постоянным членом Липецкого отделения Епархиального училищного совета, сотрудником епархиального попечительства и депутатом по духовному ведомству в Липецком по государственному налогу присутствии.

За свои многолетние труды Стефан Фёдорович Востоков был награжден набедренником (1899 г.), скуфьёй (1904 г.), камилавкой (1907 г.), наперсным крестом от Святейшего Синода (1912 г.), орденом св. Анны III степени (1916 г.), серебряными медалями в память императора Александра III на александровской ленте и в память 25-летия восстановления церковно-приходских школ — на александровско-владимирской ленте.

Но подлинной наградой для настоятеля Древне-Успенской церкви были любовь и уважение липчан, почитавших о. Стефана за ревностное и добросовестное выполнение пастырских обязанностей и богоугодную жизнь. Недаром при посещении Липецка Преосвященным Кириллом (Смирновым), епископом Тамбовским и Шацким, обозревавшим епархию в сентябре 1910 года, сопровождавший его сотрудник редакции «Тамбовских епархиальных ведомостей» отметил тот факт, что «отец настоятель за свою добрую жизнь и выдающуюся проповедническую деятельность пользуется всеобщей любовью горожан».

Одной из причин такой любви липчан к о. Стефану было его неутомимое радение о своём храме, постоянные труды по его благоукрашению. С семьёй Востоковых очень многое связано в истории Древне-Успенской церкви. В благоустройстве храма принимали деятельное участие все члены семьи настоятеля и его супруги — коренной липчанки Анны Михайловны Муравьёвой. Так, по воспоминаниям дочери о. Стефана — Серафимы Стефановны Красильниковой — «По инициативе и на средства моей бабушки и содействии отца» была устроена мостовая от церкви до Верхнего парка, служившая липчанам до 1980-х годов.

Справедливости ради стоит отметить, что о Древне-Успенском храме проявляли заботу многие горожане. Так, например, в 1901 году на средства старосты храма Дмитрия Максимовича Милованова при западном входе был устроен «стеклянный фонарь-тамбур ажурной чугунной конструкции» со стеклянной крышей «на рамочном железе» и тремя дверями столярной работы, в котором могло поместиться до 10 человек. Кровлю тамбура венчал чугунный крест. Остатки чугунного кружева, украшавшего вход в храм, были найдены в 1980-е годы во время работ по благоустройству территории церкви, проводившихся на общественных началах клубом добровольных реставраторов «Русь». Эти находки позднее экспонировались в музейной экспозиции «Мир металла». В 1908 году на средства неизвестного благотворителя в Никольском приделе был устроен деревянный пол из сосновых досок, положенных «без перерубов на имеющийся каменный холодный пол».

На старых фотографиях Древне-Успенской церкви видна стоящая отдельно от храма и расположенная выше неё по склону красивая деревянная колокольня. Она имела высоту 6,3 метра, а построена была в 1885 году.

Возможно, колокольня поставлена была на месте старой звонницы, которую князь Кугушев упоминал как существовавшую ещё в 1803 году. Но, скорее всего, прежняя колокольня стояла на берегу Петровского пруда, ведь, по свидетельству Кугушева, в середине колокольни был устроен колодезь. В настоящее времени сохранились остатки бутового фундамента колокольни, расположенные к северу от церкви, несколько выше по склону. В нём видны места, где стояли деревянные столбы, составлявшие основу конструкции колокольни. Звонница была восьмигранной, с перилами и четырьмя высокими щипцами над проёмами звонов, гранёным куполом и небольшим шпилем с венчающим его крестом. Ширина каждой грани колокольни составляла 2,25 аршина. Нижняя часть колокольни была обшита тёсом, а верхняя — украшена накладной и пропильной деревянной резьбой.

При Древне-Успенской церкви за алтарём придела была деревянная сторожка, пристроенная к храму «в две стены». Длина её составляла 7 аршин 3 вершка, ширина — 4 арш. 12 верш., высота до карниза — 4 арш. 4 верш.. «В ней жил сторож. Охранял имущество. Там находились огромные сундуки <...> в них <...> всё старинное <...> Там же, в сундуке, помещались документы, старые бумаги, архив», Когда была сделана эта деревянная пристройка, выполнявшая также функцию ризницы, неизвестно. В 1891 году предполагалось вместо неё выстроить каменную, для чего городским архитектором Алексеем Ефимовичем Андреевым был даже составлен план. Однако возведение каменной пристройки запретила Императорская археологическая комиссия, считавшая нецелесообразным такие изменения во внешнем виде памятника старины.

К юго-западу, через дорогу от храма, стоял двухэтажный с балконом и 21 окном дом для причта, построенный в 1898 году старостой храма Дмитрием Максимовичем Миловановым. Длина дома составляла 4 саж. 2 арш. 3 верш., ширина — 4 саж. 2 арш. и 1 верш. При доме были тесовые сени в два этажа и тесовый сарай, построенный в 1901 году.

К юго-востоку от храма, у подножия склона, находился святой источник с часовней на нём. Весь храмовый комплекс, расположенный в живописном месте на берегу Петровского пруда, был овеян множеством легенд и привлекал к себе внимание жителей Липецка и гостей города и курорта.

Первым обратил внимание на древний храм известный историк, археолог и краевед митрополит Евгений (Болховитинов), сообщивший о нём в своём труде «Историческое, географическое и экономическое описание Воронежской губернии», изданном в 1800 году. Не преминул помянуть о храме и князь Н.М. Кугушев, посетивший живописные окрестности бывшего монастыря в 1804 году.

К началу 1830-х годов относится интересное свидетельство о Древне-Успенском храме нашего знаменитого земляка — историка и библиографа Петра Ивановича Бартенева. Уроженец сельца Королёвщино под Липецком, П.И. Бартенев провёл детство в доме своего деда — Петра Тимофеевича Бурцева на Дворянской улице Липецка. И его детские вспоминания навсегда запечатлели древний Успенский храм:. «Улица была на значительном возвышении, и под горою церковь и так называемый живоносный источник с чудесною водою, которую можно было пить сколько угодно. Тётенька Надежда Петровна часто водила меня туда к обедне, которую служил благообразный молодой священник отец Зиновий. Он позволял мне иногда стоять в алтаре, и его служение западало мне в душу. У тётеньки в кармане всегда бывал стакан, и мы пили воду из живоносного источника».

4 июля 1837 года знаменитый русский поэт Василий Андреевич Жуковский, сопровождавший в качестве воспитателя путешествовавшего по России цесаревича — будущего царя Александра II, — подъезжая к Липецку со стороны Козлова (современный Мичуринск), увидел «Липецк вдали на горе покрытой пашнями. Внизу село с каменною церковью». Древняя церковка привлекла внимание Василия Андреевича не менее, чем красавец собор, и поэт, несмотря на малое количество свободного времени, сделал рисунки с изображение этих двух храмов.

Уже в первой половине XIX столетия современники воспринимали Древне-Успенский храм как памятник старины, заслуживающий внимания и сохранения. Об этом свидетельствует доношение тамбовского губернского архитектора гражданскому губернатору о памятниках древности, составленное в ответ на запрос министра внутренних дел в 1839 году. В этом отчёте Древне-Успенская церковь Липецка едва ли не единственная постройка, отвечающая критериям запроса. Правда, церковь при этом, что глубоко символично, именуется монастырём: «Каменный монастырь в малом виде древней архитектуры и при нём часовня, из коей вытекает чистый источник воды, в сем монастыре не находится ныне монахов, а только один священник с служителями».

Впоследствии ни один автор книг, путеводителей или очерков о Липецке и городском курорте минеральных вод не обходил вниманием Древне-Успенский храм. Но особый интерес к нему как памятнику старины пробудился в конце XIX века благодаря деятельности тамбовских краеведов, добившихся для церкви этого официального статуса. Русское Императорское археологическое общество признало Древне-Успенскую церковь памятником архитектуры XVII века, что следует из отношения общества от 17 июня 1881 года в адрес Тамбовской духовной консистории, упомянутого в указе консистории от 23 июля 1881 года. В нём говорилось о необходимости относить Древне-Успенскую церковь города Липецка к числу памятников первой половины XVII века, который необходимо сохранить в «первоначальном виде».

В 1887 году план, фасады, разрез и ситуационный план Древне-Успенской церкви для Императорской археологической комиссии выполнил исполняющий должность городского архитектора Н. Терпугов.

В 1890 году профессиональное обследование и обмеры Древне-Успенской церкви выполнил молодой талантливый архитектор, бывший впоследствии председателем архитектурной секции Императорского археологического общества, наш земляк Иван Павлович Машков. Под охраной Российского археологического общества храм находился вплоть до 1918 года.

Успенская церковь неизменно привлекала и привлекает всех своей древностью и необычной архитектурой. Удивительно притягателен не только храм, но и само место, где он находится. В путеводителе по Липецким минеральным водам 1881 года можно прочитать следующее: «Красивая очень местность — это Верхний сад минеральных вод, с примыкающим к нему ущельем, называемым Монастыркой. Здесь как будто из-под ног ваших вырастает древняя церковка очень живописной архитектуры; на обрыве между зеленью торчат камни старого кладбища и внизу под горою, на берегу озера, бьют ключи живой воды с такою силою, что можно бы при них построить мельницу. Отсюда по берегу озера пролегает дорога в другой, Нижний сад минеральных вод». Путеводитель 1904 года вторил предыдущему: «Из горной породы выбивается целая речка превосходной, чистейшей холодной пресной воды. Воды вытекает несколько миллионов вёдер в сутки».

В начале XX века вновь начались хлопоты липчан о восстановлении при Древне-Успенском храме мужского монастыря, поддержанные епископом Тамбовским и Шацким Иннокентием. В связи с этим в 1906 году преподавателем Липецкого духовного училища Иваном Ионовичем Нарциссовым (08.10.1854-24.08.1911) была составлена и издана историческая записка «Древне-Успенская церковь в г. Липецке (бывшая Паройская пустынь)», многие годы служившая наиболее полным источником по истории храма. 19 сентября 1910 года брошюра Нарциссова была преподнесена в дар Преосвященному Кириллу, епископу Тамбовскому и Шацкому, посетившему в этот день Древне-Успенскую церковь. Приняв книгу, Владыка благословил продолжать начатые хлопоты о восстановлении бывшей некогда при храме монашеской обители.

В стенах Древне-Успенской церкви долгие годы хранилось множество реликвий, связанных как с историей самого храма, так и историей Липецка. Были целы антиминсы главного Успенского престола, освящённого в 1730 году воронежским епископом Иоакимом (Струковым), и придельного Никольского престола, освящённого в 1701 году. Рязанским митрополитом Стефаном (Яворским). Среди редких богослужебных книг (а всего храмовая библиотека насчитывала в 1916 году 140 томов) выделялись Евангелие 1694 года, «обложенное синим бархатом с изображениями на серебряных досках в середине Воскресения Христова, а по углам четырёх евангелистов; Октоих в двух книгах 1699 г. и 12 Миней 1705 г.», а также книга, «глаголемая Минея июльская Романовския и Паройския пустыни, что близ Липецких заводов Успенского монастыря, вкладная. Подписал во уверение впредь живущих строитель иеромонах Александр 1754 года сентября <...> дня». По свидетельству князя Кугушева летопись древнего храма в начале XIX века хранилась у Тамбовского епископа, а архив храма — в его ризнице. К сожалению, установить, что стало с этими бесценными для восстановления во всей полноте истории храма документами, пока не удалось.

К достопримечательным иконам относились находившаяся у правого клироса летнего Успенского храма чтимая чудотворной икона св. Параскевы Пятницы и чудотворная икона Донской Божией Матери.

Особо же почиталась верующими икона Божией Матери «Живоносный источник», сохранившаяся, по преданию, от монастыря Паройская пустынь и привлекавшая в день празднования иконы до двух тысяч богомольцев. Во время праздничных торжеств в этот день, кроме обычной службы в храме и у часовни, где чудесно явилась икона в 1700-1701 годах, совершалось водоосвящение, служились молебны, панихиды, а освящённая вода употреблялась на месте и разносилась по домам. Известны многочисленные случаи, когда по молитвам у иконы Божией Матери «Живоносный источник» совершались чудеса исцеления от различных недугов. Очевидец писал: «К сей иконе как явленной — чудотворной притекают с особым усердием не только местные жители города и окрестных сёл, но и дальние посетители города, которых каждое лето привлекают сюда целительные минеральные воды. Некоторые из них вверяют лечение своих недугов не столько водам, сколько благодатной силе Богородичной иконы и ощутительно испытывают ея помощь».

У левой стены храма находился «образ св. Николая Чудотворца, иссечённый из дерева», икона Спасителя, который был изображён во весь рост, на ногах его надеты цепи, а сам образ облачён в парчовую ризу. Об этой последней, не совсем традиционной для православных храмов иконе, сохранилось интересное замечание, сделанное Преосвященным Георгием (Орловым), епископом Тамбовским и Шацким, при посещении храма в рамках обозрения епархии в 1899 году. Тогда Древне-Успенский храм предстал перед правящим архиереем как «…старинная небольшая церковь с 2 престолами, иконостасы которых полиняли от времени, но не поновляются как древность, состоящая в ведении археологической комиссии. Церковь принадлежала бывшей Поройской пустыни, и когда выстроена, неизвестно. В сей церкви есть древняя резная икона Спасителя, помещаемая в нише за живописной иконой Спасителя». Увидев в церкви столь необычную икону, Владыка посетовал, что «…следовало бы эту резную икону или не выставлять на виду богомольцам, или совсем убрать».

Хранился в храме старинный кипарисовый крест с частицами мощей преподобной Евфросинии. Серебряные потир, дискос и другие серебряные принадлежности были сделаны в 1775 году.

Особый интерес во внутреннем убранстве Древне-Успенского храма представлял старинный пятиярусный иконостас главного престола длиною 2 саж. 1 верш., высотою 3 саж. 1 арш. 5 верш., и придельного — длиною 2 саж. 1 арш. 13 верш., высотою 4 арш. 14 верш. Придельный иконостас был выполнен в 2 яруса. «Оба иконостаса старого устройства, деревянные, в главном иконостасе есть резьба, пришедшая в ветхость, позолочена… Царские двери о двух створках с изображением Благовещения и четырёх евангелистов, в придельном иконостасе гладкие, а в главном — резные вызолоченные. Форма верхушек Царских врат полукруглая». Необычным было расположение икон в этих иконостасов, что хорошо видно на фотографиях, сделанных в 1910 году. Дело в том, что первый ярус начинался прямо от пола. Над Царскими вратами, по воспоминаниям дочери последнего настоятеля — о. Стефана — С.С. Красильниковой, вместо традиционной иконы «Тайная Вечеря» помещалось изображение «Коронования Мадонны» фра Филиппи». Иконы алтарной преграды были древними, и к началу XX века «выгнулись и покоробились». «Почти на всех досках, по её воспоминаниям, были великолепно исполненные копии великих мастеров средневековья».

В метриках Древне-Успенской церкви также подчёркивается древность икон: «Десять икон старинного письма в главном иконостасе; три иконы Божией Матери в особых киотах тоже старого письма и очень замечательны по кисти живописца, а все остальные иконы по всей церкви поновлены… Оставшиеся без поновления 9 икон очень ветхи — покоробились, другие дали седину и все полиняли, так что на некоторых даже вблизи трудно различить лики святых… Иконостасы столь ветхи, что для поддержания их в дальнейшем существовании следует безотлагательно реставрировать…»

В иконостасах было только по одной — северной — двери дьяконника. Перед главным иконостасом была устроена солея без амвона высотой 4 вершка, перед придельным же алтарем солеи не было.

Любопытно описание престолов, сделанных в том же 1887 году и дающих представление, как выглядел храм внутри. Престол в главном алтаре «позднего устройства», «в ширину 1 арш. 8 верш., в длину 1 арш. 4 верш., в вышину 1 арш. 4 верш.». В придельном алтаре престол «рубленный», «в длину 1 арш. 9 верш., в ширину 1 арш. 6 верш., в вышину 1 ар-ш. 4 верш. Над престолом главного храма <...> четырёхугольная парусиновая висячая сень с изображением Святой Троицы без всяких украшений и надписей. Горнего места нет. Жертвенники деревянные и устроены в алтарях, поставлены на открытом месте у стены. Жертвенник главного храма имеет в ширину 1 арш. 1 верш., в длину 1 арш., в вышину 1 арш. 6 верш., а в придельном — в ширину 13 верш., в длину 15 верш, и в вышину 1 арш. 5,5 верш.». Кафедры старого устройства нет.

В начале XX века необходимость реставрации храмовых иконостасов уже ни у кого не вызывала сомнения. Всё началось с прошения причта и старосты церкви в Тамбовскую духовную консисторию. После этого Тамбовская духовная консистория отправила отношение за подписью протоиерея М. Озерова в Императорское археологическое общество в Санкт-Петербург, в котором сообщила, что на средства благотворителя, пожелавшего остаться неизвестным, предполагается исправить «ветхости иконостаса <...> укрепить их, так как они расшатались и потрескались, фон иконостасов вновь закрасить в прежний светло-голубой цвет, возобновить в прежнем виде позолоту, которая полиняла и отпала, добавить резьбу там, где она утрачена. Работы не будут касаться живописи икон и только те, которые покоробились и выгнулись, будут осторожно поправлены. Будет возобновлён красками один только образ Господа Саваофа в самом куполе главного храма. Так как вследствие жара, копоти и пыли краски почти пропали, так что трудно различить само изображение».

Реставрация храмового иконостаса по предложению Императорского археологического общества проводилась в московской мастерской иконописцев братьев Чириковых. Предварительно, по рекомендации археологического общества, иконостас был обследован реставратором Г.О. Чириковым. Вот во всей полноте акт осмотра иконостаса Древне-Успенской церкви г. Липецка:

«Комиссией в составе: благочинный Липецкого городского округа священник Иоанн Васильевич Смирнов, священник Древне-Успенской церкви Стефан Фёдорович Востоков, псаломщик Стефан Сергеевич Талинский, церковный староста Николай Васильевич Хализов и московский иконописец-реставратор Григорий Осипович Чириков.

1. Главный иконостас 4-х ярусный с распятием Господа и с предстоящими на верху четвертого яруса — деревянный столярной работы с гладкими колоннами и с резными Царскими вратами.

2. Придельный иконостас 3-х ярусный деревянный столярной работы с киотои над входной в главную церковь аркой.

3. Все иконы в иконостасах немного прописаны масляной краской в позднейшее время и почернели от вскипевшей олифы с пылью от времени и местами левкас вздувается и осыпается, доски некоторых икон покоробились и потрескались.

4. Запрестольные крест и икона Богоматери, икона Распятия Христа со Страстями и полурезная икона (в рост) Святителя Николая с мечом, представляя собой исторический интерес и по происхождению будучи современны иконостасу, почернели от времени и местами также прописаны в позднейшее время.

5. По исследованию реставратора Чирикова оказалось: а) тело главного иконостаса прокрашено 4 раза масляной краской голубого цвета, первоначальный же цвет — до покраски — был серебряный. Колонны, карнизы, рамы и резные Царские врата позолочены. Как серебряные, так и золочёные сделаны «на мардан»; б) тело придельного иконостаса и киот его имели в первоначальном своем виде цвет темно-голубой, рамы и карнизы позолочены «на мардан»; в) вышеозначенные иконостасы и иконы относятся к концу XVII или началу XVIII в. и имеют характерные особенности живописи («фрязи») петровских времен с заметным влиянием западных школ с их рисунками, но с русской раскраской колеров и «бликовкой твореным золотом по светам». Исполнение икон должно отнести к мастерам средней кисти того времени.

6. Для приведения иконостасов в надлежащий вид следует: а) ветхие доски заменить новыми, резьбу осыпавшуюся добавить, тело иконостасов зачистить, где нужно, и прошпатлевать масляной шпатлёвкой. А затем главный иконостас посеребрить, придельный же покрасить в прежний цвет, колонны, карнизы, рамы и Царские врата позолотить «на мардан» сусальным червонным золотом; б) доски икон треснувших заделать рейками, покоробившиеся выправить, иконопись расчистить, удалив с ней позднейшие поправки живописцев, утерявшиеся или отпавшие места на иконах заделать иконным левкасом, а иконопись на этих местах заполнить соответствующим колером, в заключение проолифить.

7. В своде главного купола находится изображение Господа Саваофа в облаках с херувимами, исполненное клеевыми красками, оно было несколько раз прописано таковыми же красками рисунком другой композиции, краски последней композиции рисунка отпадают и поэтому получается двойное изображение.

8. Находя, что означенные иконостасы, иконы и изображение Господа Саваофа находятся в состоянии, не соответствующем назначению и подвергаются опасности дальнейшего разрушения, желательно, чтобы Санкт-Петербургская Императорская археологическая комиссия разрешила произвести реставрацию их как бы в первоначальном виде, чем и предохранить их от дальнейшего разрушения.

Подписи».

На основании этого акта епископ Тамбовский и Шацкий Кирилл (Смирнов) 2 ноября 1910 года отправил в Святейший Синод прошение о начале реставрации иконостаса Древне-Успенской церкви. Затем в течение 1910-1912 годов Археологическая комиссия и Тамбовская духовная консистория переписывалась по данному вопросу, обговаривая различные организационные и технические аспекты предстоящей реставрации. Наконец, 24 сентября 1912 года Императорская археологическая комиссия сообщила в Тамбовскую консисторию, что препятствий для проведения данных работ не видит. Разрешение же Св. Синода было дано ещё 1 декабря 1910 года. Реставрация иконостасов Древне-Успенской церкви проводилась без «поновления икон» с целью сохранения их «первозданной старины». Для этого после предварительной фотофиксации «на больших, около метра» фото иконостас был демонтирован, тщательно запакован и отправлен в Москву на реставрацию. Там, в мастерской братьев Чириковых, иконам Древне-Успенской церкви придали практически их «первозданный вид».

После реставрации иконы были смонтированы под руководством мастеров Чириковых и вновь сфотографированы. По свидетельству современницы, после восстановительных работ иконостас преобразился: «Вместо переплётов, покрытых синей краской, оказались гирлянды листьев винограда и кисти плодов. Всё золотое и серебряное <...> и до революции и после несколько лет этот храм посещали группы приезжих, осматривали как исторический музей».

Одновременно с реставрацией иконостаса проводился ремонт всего храма. В это же время была перестроена паперть. Её внешний вид сильно изменился: исчезли каменные парапеты по краям, ступени, устроенные вдоль всей паперти, остались только в центре. Паперть снабдили красивыми чугунными перилами.

Во время ремонта 1910 года была сделана интересная находка. В процессе проведения работ обнаружили тот самый подземный ход, о котором существует множество легенд, в том числе легенда о том, что ход соединяет церковь с Христорождественским собором. Правда, обнаруженный ход был обрушен почти в самом начале, и обследовать его тогда не удалось, впрочем, как и в более позднее время. Поиски подземелий, предпринятые уже в наше время при сооружении дренажей вокруг Древне-Успенской церкви, результатов не принесли.

У стен древнего храма находился старейший в городе некрополь, сохранявший захоронения XVII — начала XIX века. Одно из последних датированных захоронений — могила надворного советника Михаила Филипповича Прибыткова, скончавшегося 30 октября 1804 года. Несколько погребений находилось в самом храме. В церковной летописи есть сведения о том, что в приделе св. Николая Чудотворца было погребено тело иеромонаха Александра, а в юго-восточном углу того же придела, по словам старожилов, находилось ещё одно захоронение. Здесь же в приделе, или в примыкавшем к нему с северо-востока склепе, находилась могила Елены Афанасьевны Чулковой, скончавшейся в 1742 году. До реставрации церкви в приделе находилась чугунная плита с её могилы, выброшенная на улицу работниками реставрационного участка областного управления культуры, откуда часть плиты с половиной надписи и датой совершения захоронения была, как выяснилось позднее, унесена пионерами в металлолом. Вторую часть удалось найти в мусоре и передать в краеведческий музей.

Древне-Успенской церкви в начале XX века принадлежало значительное количество земли. По документам 1916 года причт храма распоряжался 100 десятинами 287 кв. саженями земли, из которых 45 дес. 600 кв. саж. находились при селе Покровском Козловского уезда и были пожертвованы братьями Николаем, Гаврилом и Дементием Заболотскими. 52,5 десятины — при сельце Дмитриевке Усманского уезда были завещаны в 1899 году вдовой коллежского асессора Софьей Николаевной Трунцевской, а 2 десятины — в даче села Головщино Липецкого уезда пожертвованы липецким мещанином Александром Фёдоровичем Голевским. Из всей земли пахотной было 83 десятины 1 200 саженей, сенокосной — 9 десятин, неудобной — 7 1/4 десятины. Вся земля сдавалась в аренду и приносила храмовому причту в год 1 886 рублей дохода.

После революции 1917 года Древне-Успенский храм лишился всей своей недвижимости — в 1919 году вся земля была отобрана — и был ограблен новой властью так же, как и другие храмы. С целью изъятия ценностей в 1922 году представителями советской власти была составлена опись имущества, которая вместе с фотографиями 1910 года позволяет полностью воссоздать интерьер и утраченный иконостас храма, а также наглядно представить, как липчане любили и украшали Древне-Успенскую церковь.

Так выглядел иконостас согласно описи: «…нижний ярус иконостаса: образ Спасителев с серебряным вызолоченным венцом; икона Успения Божией Матери с тремя серебряными позолоченными венцами, украшенными камнями; икона Владимирской Божией Матери с венцами, шитыми по материи серебром, жемчугом, с камнями, древней живописи; икона Божией Матери с Спасителем с двумя серебряными вызолоченными венцами; икона Божией Матери с Младенцем с венцом, шитым по фольге серебром, бисером, каменьями; икона Божией Матери «Живоносный Источник» с серебряной 84 пробы вызолоченной ризой чеканной работы 1835 г., с такой же каймой по краям чеканной работы 1882 г., одежда на Богоматери сделана из жемчуга, а венец с расходящимися лучами из серебра, жемчуга и камней, в том венце вделана золотая 56 пробы брошь круглая, осыпанная драгоценными камнями, одежда на Богомладенце нанизана из жемчуга, а венец серебряный вызолочен, буквы на нём <...> сделаны из оправленных в серебро камней; икона Божией Матери «Не рыдай мене, Мати» в ризе, шитой по фольге серебром, бисером и камнями; крест четырёхконечный, серебряный, вызлащенный чеканной работы 1793 г., весом 19 золотников; икона Божией Матери в серебряной 84 пробы ризе чеканной работы 1837 г. с двумя серебряными вызолоченными венцами; икона Божией Матери «Нечаянная радость» в серебряной 84 пробы вызолоченной ризе чеканной работы 1839 г.; икона Николая Угодника в серебряной 84 пробы вызолоченной ризе чеканной работы 1822 г.; икона св. Митрофания Воронежского в серебряной 84 пробы ризе чеканной работы 1842 г., с таким же венцом; икона Рождества Пресвятой Богородицы с серебряной 84 пробы ризе чеканной работы 1835 г., с серебряным вызолоченным венцом; икона Успения Пресвятой Богородицы, одежды серебряные, чеканной работы; икона Божией Матери Владимирския в серебряной 84 пробы позолоченной чеканной работы 1896 г. ризе с венцом; икона св. Николая в серебряной 84 пробы ризе чеканной работы с серебряным венцом 1895 г., риза и венец вызолочены; икона Иверской Божией Матери в серебряной вызолоченной ризе».

Далее, за описью икон, следует подробный перечень церковной утвари: «Крест большой, серебряный 84 пробы, вызолочен, восьмиконечный, весом 2 фунта 12 золотников работы 1886 года; крест большой, 4-х конечный, серебряный 84 пробы, вызолочен с ажурными украшениями, весом 1 фунт 60 золотников; серебряный венок, в котором находится крест; крест средний 8-конечный, серебряный, вызолочен с эмалью, вес 82 золотника; крест небольшой, 4-х конечный, серебряный 84 пробы, весом 24 золотника; потир серебряный, вызолочен с прозрачным подчашником, весом 1 фунт 19 золотников; дискос — 52 золотника; звездница — 31 золотник, тарелочка — 2, весом каждая — 19 золотников; лжица работы 1821 г. — 13 золотников; потир серебряный, вызлащенный — 1 фунт 61 золотник; дискос — 59 золотников; звездница — 19 золотников; тарелочка — 17 золотников; тарелочка — 15 золотников; лжица 9 золотников; лжица 17 золотников; копие стальное с серебряной 84 пробы рукоятью; ковчег серебряный 84 пробы, вызлащенный весом 61 золотник; дароносица серебряная, вызлащенная, весом 37 золотников; кадило серебряное с такими же цепями чеканной работы, весом 90 золотников; лампада о трёх стаканах, серебряная, вызлащенная, весом 2 фунта 39 золотников; лампада о трёх стаканах, вся ажурной работы, серебряная, вызлащенная, вес 1 фунт 88 золотников; лампада в один стакан, ажурной работы, серебряная, вызлащенная, вес 84 золотника; лампада в 1 стакан, ажурной работы, серебряная, вызолочена; ковшик серебряный, небольшой». В итоге представители советской власти насчитали 43 предмета, которые потом были отняты у храма. Конфискация ценностей Древне-Успенского храма была проведена 29 марта 1922 г. Были изъяты серебряная и золотая утварь весом 10 фунтов 50 золотников 45 долей, украшения с икон из драгоценных камней, в том числе 31 бриллиант, 39 алмазов, 144 жемчужины. Отнятые «сокровища», пожертвованные несколькими поколениями липчан на украшение храма, были оценены в 3 400 000 рублей.

Святотатцы не остановились даже перед ограблением особо почитаемой верующими чудотворной иконы Божией Матери «Живоносный источник». Проявив рвение, они вытащили из её венца даже древние, потрескавшиеся от времени 20 жемчужин, которые прихожане просили возвратить, как не представляющие материальной ценности. 24 марта 1922 года верующие письменно обращались по этому поводу в комиссию по изъятию церковных ценностей: «При изъятии ценностей из Древне-Успенской монастырской церкви сего марта 19 дня мы, как представители верующих, заявили, что желаем заменить некоторые изъятые священные предметы», в том числе крест весом 80 золотников <...> «возвратить нам 20 жемчужин на чудотворной иконе Божией Матери «Живоносный источник». Конечно же, просьба верующих осталась без ответа.

В 1926 году Тамбовским обществом краеведения Успенская церковь как одна из древнейших построек губернии была включена в список памятников, подлежащих государственной охране. Всё это время в храме продолжались службы. Вместе с настоятелем о. Стефаном Востоковым служили другие священники Липецка и округи, уже лишившиеся своего прихода по причине закрытия и уничтожения храмов. В конце 1920-х — начале 1930-х годов, особенно после закрытия кафедрального Христорождественского собора, в Древне-Успенской церкви часто служил и первый епископ Липецкий Уар (Шмарин).

В декабре 1931 года местные власти собирались закрыть и Древне-Успенскую церковь, решив приспособить здание под водонапорную башню. К счастью тогда этого не произошло. Ещё несколько лет — до осени 1936 года — власти «терпели» действующий храм, когда под предлогом загрязнения прихожанами расположенного рядом водозабора наконец-то решились потребовать прекращения в нём службы. Однако ещё некоторое время продолжалась борьба верующих за свою церковь и в ней проходили богослужения.

В приходе Древне-Успенской церкви в начале 1930-х годов были улицы Ленина, Д. Бедного (Салтыкова-Щедрина), часть улицы Сталина (Интернациональная) и Плеханова. Многие жители Липецка приняли живое участие в судьбе Древне-Успенской церкви, пытаясь защитить её от закрытия и возможного уничтожения. Так, известный краевед, врач по специальности Михаил Павлович Трунов, несколько раз подвергавшийся репрессиям и вынужденный впоследствие покинуть Липецк, писал художнику В.И. Жукову 10 декабря 1936 года: «Сообщите мне результат Ваших хлопот о монастырской церкви. Неужели здание может повредить чем-нибудь зоне санитарной охраны? <...> Прекращение богослужения в храме, дававшего средства для сохранения его в целости, приведёт к разрушению его от времени…» Но всё было тщетно…

В августе 1937 года, после ареста по ложному обвинению в контрреволюционном заговоре, возглавляемому липецким епископом Александром (Тороповым), был арестован о. Стефан. После этого об открытии храма не могло быть и речи — служба в нём прекратилась окончательно. Из личного дела арестованного о. Стефана узнаём, что осенью 1936 года во время закрытия монастырской церкви в Липецке он призывал верующих ходатайствовать перед вышестоящими организациями, чтобы монастырскую церковь оставили для службы. Он сам лично писал обращения по этому вопросу в областные и центральные организации, призывал к этому верующих, которые и сами активно ходатайствовали перед властями о возвращении храма.

Официальное же закрытие Древне-Успенского храма состоялось «по акту санинспекции в 1938 г. во избежание загрязнения источников водоснабжения». С этого момента началось неизбежное разрушение здания. Вначале был уничтожен иконостас. Вот что вспоминает о разрушении церкви дочь настоятеля Серафима Стефановна Красильникова: «Акт чудовищного вандализма <...> Подонки, недочеловеки <...> Прообразы фашистов <...> Потели, пыхтели, выволакивали всё из храма на площадь перед ним и с топориками в лапах (не в руках) тщательно всё порубили и пожгли <...> Пустили враспыл бесценные сокровища прошлого. Затем очередь и за «пользительными» вещами — железом, стеклом, кирпичом. Всё методично разнесли <...> Это были выродки. Не верю, чтобы могли так безудержно расправиться с народной бесценной ценностью русские люди».

Не пощадили и настоятеля храма о. Стефана. Постановлением тройки УНКВД от 15 октября 1937 года семидесятилетний старец, мужественно державшийся на допросах, отринувший все ложные обвинения и не оклеветавший никого из более чем 30 других арестованных по делу епископа Александра (Торопова), был приговорён к расстрелу. 22 октября 1937 года «приговор о применении высшей меры социальной защиты» был приведён в исполнение. Имена всех исполнителей этого убийства известны, но им не место в этой книге. Семье отца Стефана удалось уехать из города и лишь спустя много десятилетий дочери его смогли передать в областной музей отдельные семейные реликвии, связанные с Древне-Успенской церковью, и свои бесценные воспоминания.

Так, в конце 1930-х годов самый древний и благодатный храм города оказался на грани уничтожения.

Летом 1944 года Липецк и его окрестности с целью обследования памятников, числившихся на государственной охране, посетила экспедиция №16 Московского архитектурного института в составе архитекторов Н.П. Кукина, С.В. Васильева и Г.Л. Яковлевой. Их глазам предстала церковь, «…почти целиком закрытая разросшимися вокруг неё тополями. Кладка стен сохранилась, но есть трещины, очевидно, совсем недавно разворочали пол и часть стены снизу, вероятно в поисках чего-то, рядом стоит сундук, а в развороченной части стены — ниша, где стоял сундук, по-видимому, замурованный. Металлические связи и решётки окон сохранились. Железная кровля сохранилась только на главе, на остальной части церкви не сохранилось ни покрытия, ни перекрытий. Каменная лестница, ведущая к церкви и от неё, разрушена. Иконостаса, росписей нет. Охранная доска установлена».

Во время Великой Отечественной войны в закрытом храме, по некоторым сведениям, размещался морг, а затем здание приспособили под склад водоканала.

К концу 1950-х годов глазам горожан представал заброшенный, лишённый кровли и полуразрушенный храм. Не спасло его даже то, что 31 марта 1949 года Липецкий горсовет подтвердил статус памятника для Древне-Успенской церкви. Лишь стараниями первого исследователя памятников истории и культуры Липецкой области архитектора Георгия Ивановича Гунькина (30.06.1911-29.12.1993) постановлением Совета министров РСФСР №1327 от 30.08.1960 Древне-Успенский храм был поставлен под охрану как памятник федерального значения. Липецким же облисполкомом церковь поставлена под охрану решением №1524 от 31.12.1961 и повторно решением за №874 от 02.11.1971 Усилиями Г.И. Гунькина, А.Ф. Мартынова, Л.Е. Рудакова и других краеведов Древне-Успенская церковь была спасена от полного уничтожения. Это благодаря их многочисленным выступлениям, книгам, письмам, статьям в периодической печати удалось сохранить для потомков липецкую святыню.

В 1967-1968 годах местная власть даже создала видимость реставрации памятника: вокруг Древне-Успенского храма поставили деревянный забор, устроили на нём временную кровлю. А в областной газете «Ленинское знамя» 18 февраля 1968 года появилась статья о Древне-Успенской церкви. Но храм зиял пустыми оконными и дверными проёмами, сквозными дырами в стенах. Даже решётки были выломаны. В храме в поисках кладов вандалы разбили стены, вывернули плиты пола. Страшную картину разрушения скрывали дебри выросших в годы забвения деревьев.

Следующий этап реставрации храма начался в 1977 году, а в 1980 году органы культуры на страницах альманаха «Памятники Отечества» бойко отрапортовали о том, что реставрация памятника завершается. На самом же деле до окончания её было ещё далеко — в газете «Ленинское знамя» от 20 декабря 1979 года в статье «И помнить, и беречь» Л.Е. Рудаков писал лишь о начале очередного витка реставрации: «Руководство <...> преодолело все трудности организационного периода и начало реставрацию Древне-Успенской церкви«. Реставрация затягивалась, а здание при этом медленно погибало. 13 марта 1982 года в той же главной газете области была опубликована статья «Памятник разрушается». Ещё через три года, 29 марта 1985 года областная газета писала, что только за последние 10 лет затрачено на реставрацию 70 тысяч рублей, однако работа так и не доведена до конца! Выделенные средства даже не успевали тратить.

Борьба липецкой общественности за восстановление выдающегося памятника архитектуры продолжалась, а тем временем городские архитекторы при попустительстве Липецкого областного управления культуры возводили рядом с храмом, в его охранной зоне, новые корпуса водозабора, окружённые бетонным забором.

Работы по консервации храма, которые громко были названы реставрацией продолжались долго, но велись на низком профессиональном уровне, без предварительных исследований, без соответствующей документации и даже без утверждённого проекта. Параллельно рабочими реставрационного участка Липецкого областного управления культуры велось разграбление и уничтожение окружающего храм некрополя. «Реставраторы» сначала разрывали могилы, а потом сняли вокруг церкви бульдозером грунт до уровня захоронений и столкнули под склон все сохранившиеся надгробные памятники. Тогда же были засыпаны склеп у алтаря придельного престола св. Николая Чудотворца и лестница с южной стороны храма. За годы, прошедшие после признания Древне-Успенской церкви памятником федерального значения, полностью была уничтожена естественная среда бытования храма: засыпан подходивший к храму пруд Петра Великого и вместе с ним трубы, по которым ещё струилась вода святого источника, разрушен причтовый дом, построенные прямо перед храмом уродливые здания водозабора окружил не менее безобразный бетонный забор.

На самом деле реставрация храма так и не была завершена. Более того, здание сильно пострадало в процессе его «восстановления». Не были проведены работы по гидроизоляции и укреплению фундаментов храма, кровля храма была устроена так, что вода стекала по стенам. Внутри вместо пола выполнили бетонную стяжку, умудрившись даже на такой небольшой площади сделать её неровной. Из-за отсутствия проекта не было предусмотрено отопление храма, водо- и электроснабжение и даже отмостка. Чрезмерное снятие грунта вокруг храма и разрушение глиняного «замка» привело к тому, что вода со склона через обнаженный фундамент храма, сложенный насухо, потекла внутрь, стали неравномерно оседать стены придела. Общественность, как отмечалось выше, неоднократно обращала внимание на эти «недочёты». Одна из критических статей так и называлась — «Странная реставрация».

Завершая эпопею, связанную с «реставрацией» Древне-Успенской церкви, управление культуры начало подумывать о том, чем же занять здание и, наконец, избавиться от всех проблем, связанных с её восстановлением и использованием? И вот накануне 1000-летия Крещения Руси в Древне-Успенской церкви решено было открыть пирожковую или зал игровых автоматов, о чём сообщили даже в газете. Вновь пришлось вмешаться краеведам. Так как на предложение использовать храм по своему первоначальному назначению был получен отказ, мотивированный его небольшим размером и не очень удобным расположением, то краеведы предложили устроить здесь музей истории архитектуры. Эту экспозицию запретили, сказав, что она «будет антисоветской»: основная часть памятников — храмы, а в каком состоянии они находились, видно до сих пор. На предложение устроить музей истории города тоже разрешения не дали, испугавшись на этот раз, что люди, увидев исторические материалы, решат, что «раньше лучше жили». Третий вариант, ставший в то время единственным компромиссным, устроившим всех, — разместить в здании Древне-Успенской церкви экспозицию, посвящённую истории металла и металлообработки, разрешили.

Когда храм передали областному музею, пришлось заново переделать многое из того, что было «нареставрировано» за последние годы. Вокруг храма были сделаны дренажные канавы. Укреплены фундаменты и выполнена их гидроизоляция. Подведён фундамент под северный угол придела, где он отсутствовал. Был расчищен от мусора склеп и восстановлено его перекрытие. Заново была выполнена кровля, теперь уже из меди, устроены каменные полы. Установлены кованые ставни, вторые рамы на окна. Смонтировано электрическое отопление, телефон. В интерьерах появились кованые люстры и настенные бра. Установлена кованая ограда с воротами, калитками и фонарями, расчищена лестница и возвращены к стенам храма старые надгробия. Вырублены сорные деревья и кустарники, проведена горизонтальная планировка местности, разбивка газонов и устройство дорожек, проложен асфальт от Верхнего парка до курорта. Было начато строительство деревянной колокольни, перевезённой сюда из пригородного села Хрущёвка. Параллельно с восстановительными работами в 1989 году началась подготовка экспозиции и комплектование экспонатов. В завершении реставрации и подготовке музея активное участие принимал клуб добровольных реставраторов «Русь».

20 июля 1991 года музей «Мир металла» был открыт. Новые хозяева Древне-Успенской церкви со всем возможным в то время уважением отнеслись к зданию, приютившему историко-краеведческую экспозицию. Были полностью сохранены интерьеры. В алтаре храма разместились витрины с церковной утварью, на горнем месте был установлен крест. Здесь же в алтаре липчане впервые увидели витрину с кладом, найденным при восстановлении кровли на Владимирском соборе Задонского Богородицкого монастыря, впоследствии возвращённым Воронежско-Липецкой епархии. Это удивительные по красоте серебряные потир с эмалевыми дробницами, звездница, ковшик, копие, крупные оклады Евангелий, выполненные во второй четверти XIX века.

В начале осени 1995 года музей металла прекратил своё существование, а храм, вновь разграбленный, на этот раз работниками культуры, и вновь бесхозный, стал приходить в упадок. Областной краеведческий музей, в чьём ведении находился «Мир металла», вывез из церкви не только экспонаты, но и все выполненные специально для её интерьера кованые люстры, бра, часть оконных и дверных приборов, 50 метров не смонтированного кованого забора, уличные фонари. Была демонтирована система электрического отопления, выведена из строя электропроводка, телефон. Администрация музея остановила начавшиеся работы по монтажу и реставрации перевезённой сюда из Хрущёвской слободы бывшего города Романова деревянной колокольни Архангельской церкви, а сруб XVIII века отправила на дрова. Разграбление храма продолжили неизвестные: были похищены кованая калитка и створка ворот, хулиганы побили стёкла в оконных рамах, разукомплектовали фонари на воротах, испачкали стены. Из-за отсутствия охранной документации в охранной зоне храма с позволения Дирекции по охране культурно-исторического наследия началось частное строительство, был проложен наземный газопровод.

Липецкое областное краеведческое общество, поддержанное руководством ОАО «Новолипецкий металлургический комбинат», обратилось к священноначалию Воронежско-Липецкой епархии с просьбой открыть приход в Древне-Успенском храме. Вскоре вышло постановление главы администрации Липецкой области №135 от 28.03.1996 о передаче Древне-Успенской церкви епархии. А 17 июня 1996 года Дирекцией по охране культурно-исторического наследия был составлен акт передачи Древне-Успенской церкви общине Христорождественского собора, узаконивший разграбление и разорение Древне-Успенской церкви музеем. На следующий день, 18 июня, храм был возвращён верующим.

28 августа 1996 года в день Успения Пресвятой Богородицы после почти 60-ти летнего перерыва состоялось первое богослужение в Древне-Успенском храме, которое провёл о. Владислав Дроздов. В том же году, 29 октября, комитет по управлению государственным имуществом Липецкой области принял решение за №303 о передаче храма и оформлении до 5 ноября 1996 года необходимых документов.

Постоянные службы стали совершаться в Древне-Успенском храме с 1997 года.

Одним из первых его настоятелей стал известный церковный историк, иеромонах Афанасий (Медведев), многое сделавший как для возрождения самого храма, так и для его древней и замечательной истории.

Восстановить изуродованный храм помогли руководство и научно-производственный институт ОАО «Новолипецкий металлургический комбинат». Постоянным благотворителем в отношении Древне-Успенской церкви более 15 лет являлся МУП «Липецкводоканал» в лице его директора А.М. Яськова.

Сегодня, когда древнейший храм города Липецка вновь стал монастырским, он по-прежнему нуждается в помощи и попечении со стороны тех, кому небезразлично возрождение святыни.

Церковь иконы Божией Матери «Живоносный Источник»

Храм во имя иконы Божией Матери «Живоносный источник» монастыря Паройская пустынь был построен не позднее середины XVII века, а возможно, и вместе с возникновением монастыря, так как в описании Паройской пустыни 1768 года церковь упоминается уже как деревянная, очень ветхая, и службы в ней по этой причине не проводилось. «В оной церкви за ветхостью священнодействие не исправляется». Обычно деревянный храм в нашей климатической зоне, чтобы прийти в такое ветхое состояние, должен был простоять не менее ста, а то и полутора сотен лет.

Храм Божией Матери «Живоносный источник» был небольшим и не имел своей колокольни. О размерах его говорит дошедшее до нас описание иконостаса, составленное в том же 1768 году: «…Царские врата гладкой работы, по правую сторону образ Спасителев, по левую сторону образ Казанский Богоматере. На северных дверях образ архидиакона Стефана. Во втором поясе в середине Спасителев образ со апостолы. В третьем поясе дванадесятые праздники». При таком иконостасе ширина храма должна была составлять, по всей видимости, около трёх саженей, т.е. 6-7 метров. Примерно столько же составляла и его длина. К храму примыкала таких же, не более, размеров трапезная. В ней «…на правой стороне образ резной Николая Чудотворца. На левой стороне образ Печёрския Богоматере».

Храм освещался медным паникадилом с двенадцатью подсвечниками. Церковной утварью храм был более богат, чем Успенский. Это даёт возможность предположить, что он являлся соборным храмом монастыря и был более древним. С упразднением храма, что произошло, по-видимому, сразу после закрытия обители, часть его утвари была передана в Успенскую церковь, в том числе и резной образ св. Николая Чудотворца, который встречается в поздней описи имущества церкви.

Наиболее ценная утварь — колокола, книги и часть икон были переданы Воронежской епархии. Также из храмов были взяты в Воронежский архиерейский дом два Евангелия с серебряными изображениями евангелистов, серебряные потир и лжица вместе с 4 колоколами, 19 богослужебными книгами и облачениями».

Надкладезная часовня иконы Божией Матери «Живоносный источник»

На святом источнике у подножия Древне-Успенской церкви монастыря Паройская пустынь стояла деревянная часовня. По преданию, на этом месте в 1701 году чудесным образом явилась икона Божией Матери. Возможно, явление чудотворного образа могло произойти и значительно раньше, так как в монастыре до этого уже существовал отдельный храм в честь иконы Божией Матери «Живоносный источник».

В конце XVIII века в память бывшего монастырского храма во имя иконы Божией Матери «Живоносный источник» была сооружена деревянная часовня, упоминаемая князем Н.М. Кугушевымв в 1804 году.

Благодаря сохранившемуся рисунку В.А. Жуковского, сделанному им во время посещения Липецка в 1837 году, и редкой фотографии начала 1870-х годов сегодня мы можем представить, как выглядела первоначальная часовня над святым колодцем. Это небольшое сооружение в виде рубленного в лапу восьмигранника, перекрытого гранёным куполом с небольшим шпилем и крестом. Восьмерик стоял на небольшом четверике, но ни на рисунке, ни на первой фотографии в альбоме, подаренном И.В. Мушкетову, нижняя часть часовни не видна. Часовня на святом источнике упоминается и в документах 1867 года.

В 1878 году по проекту архитектора Алексея Ефимовича Андреева на месте первой часовни была построена новая деревянная «в два теса, фундамент каменный <...> дверей одностворчатых две штуки, окон больших пять штук, малых девять штук…». Часовня была построена в два яруса и имела форму восьмигранника, декорированного угловыми пилястрами, подоконными карнизами и наличниками. На каждой из граней было устроено по окну. Фриз часовни украшала пропильная и накладная резьба. Под свесом кровли был подзор из пропильной резьбы. Высота часовни до карниза (кровли) составляла 5 арш. 14 верш.г ширина грани стены — 1 саж. 15 верш. Восьмерик первого яруса венчал приземистый восьмерик меньшего размера с гранёным куполом и маленькой главкой с крестом.

Рядом с часовней из-под склона горы вырывались огромные потоки воды нескольких ключей. По свидетельству очевидцев, на этом мощном потоке можно было устроить мельницу105. Здесь жители города набирали воду, а в 1911 году был устроен каптаж и водозабор липецкого городского водопровода, работающий до настоящего времени. Живоносный источник с часовней привлекали массу богомольцев из соседних сёл, особенно в дни праздников — в 1-ю Пасхальную пятницу и в 8-ю Троицкую. Почитали икону Божией Матери «Живоносный источник» и воду святого колодца и тамбовские архиереи. Так, в сентябре 1910 года посетивший Древне-Успенскую церковь Преосвященный Кирилл помолился в часовне, приложился к чудотворному образу, после чего испил воду из святого источника.

Часовня была разрушена после закрытия Древне-Успенской церкви в самом конце 1930-х годов. На месте святого источника в 1959 году устроили скважину, но вода его долго ещё вытекала в Петровский пруд по трём большим чугунным трубам, уложенным при строительстве скважины. Люди приходили сюда по праздникам, набирали святую воду, купались. Однако по указанию горисполкома место это в начале 1970-х годов было засыпано землёй. Даст Бог, с возрождением мужского монастыря здесь возродится в прежнюю силу и святой источник с надкладезной часовней, восстановится благочестивая традиция липчан посещать и употреблять святую воду из этого воистину живоносного источника.

Монастырь сегодня

Теперь же, когда восстановлена историческая справедливость и Древне-Успенский храм вновь стал монастырским, удивительный уголок старого Липецка и его святыня обрели новую жизнь. Обязанности наместника обители по благословению Преосвященного Никона, епископа Липецкого и Елецкого, исполняет игумен Митрофан (Шкурин). Вновь освящены Владыкой Никоном храмовые престолы: 15 февраля 2004 года — придельный во имя св. Николая Чудотворца, 21 августа 2005 года — главный престол во имя Успения Пресвятой Богородицы.

В 2005 году расписаны стены храмовой части, завершается сооружение иконостаса главного алтаря. В престольный праздник Успения Пресвятой Богородицы 28 августа 2004 года Владыка Никон освятил закладной камень будущего братского корпуса с домовым храмом во имя сщмч. Уара, первого епископа Липецкого. Строительство нового корпуса, проект которого выполнил липецкий архитектор В. Рулев, началось в 2005 году. Территория храма, с любовью обихоженная руками немногочисленных пока монашествующих и прихожан, более напоминает красивый сад.

Сегодня в Свято-Успенский монастырь липчане стремятся не только с молитвой, но и с посильной помощью. Иждивением благотворителей возрождается древняя обитель. Удивительный утолок старого Липецка, отмеченный особой святостью и невероятной притягательной силой, и его святыни обрели новую жизнь. Древне-Успенский храм восстановленной древней обители даже в будние дни с трудом вмещает всех желающих соборно помолиться в этих древних, намоленных многими поколениями липчан стенах.