Архангельск. Площадь Ленина

Фото март 2012 г.:

Фото август 2012 г.:

Площадь Ленина — центральная площадь города Архангельска. Названа в честь Владимира Ильича Ленина. Расположена между Воскресенской улицей, Троицким проспектом и улицей Свободы.

На площади расположены:

Центральная площадь Архангельска (по материалам книги «Путеводитель по Архангельску или нескучная прогулка по любимому городу с ироничным дилетантом / Н.Н. Харитонов. — Архангельск: ООО «АрхПресс», 2010. — 271, [1] с.»):

Чтобы создать площадь, снесли кварталы деревянных особнячков. Чтобы построить «высотку», сломали специальный кран. Кораблю выбила иллюминаторы, и он превратился в «первомай». Сталин и конструктивизм в Архангельске. Дом советов захотели и надстроили. В здании «гармошкой» сидели коммунисты. Как гранитный Ленин депортировал фонтан. Решил повеситься на шее у вождя. Торгаши мечтают завалить самое большое бетонное пространство ларьками с капустой и борделями. Не трогайте площадь.

…Вот и вышли на центральную площадь Архангельска. Главной площади у города нет, горожане так и не определились, которая. Но центральная, точно, эта.

Хрущевская оттепель оставила в архитектурном облике Архангельска немало непутевого. Конечно, можно оправдать и оправдано переселение из коммуналок с туалетами прямого падения пусть и в тесные, но персональные квартиры не раз помянутых хрущевок. Не мы это придумали — французы. Послевоенной Франции надо было где-то жить, вот она и сочинила архитектурные времянки. Только Франция в них давно уже не живет. Москва сносит последние пятиэтажки шестидесятых в спальных районах. В Архангельске же они до сей поры на четверть составляют архитектурный облик центрального, Троицкого проспекта города. О Привокзалке, городских окраинах, вроде Варавино, Фактории, поселка Первых пятилеток — Сульфата вообще умолчим.

Однако, за самый огромный архитектурный ансамбль размером в 200 на 300 метров наш город тоже частично обязан именно хрущевской оттепели. На месте центральной площади Архангельска стоял райончик старых и не только деревянных зданий. Советская гигантомания снесла все это без тени сожаления. Освободила огромное пространство и принялась его формировать по-своему. Случилось сие в 1963 году. Госстрой СССР объявил всесоюзный конкурс на главную площадь Архангельска. Победили москвичи. Кто бы сомневался.

Советский Союз все никак не мог успокоиться по поводу превосходства собственного мироустройства. В Архангельске это вылилось в желание властей иметь площадь-доминанту, с высоченным зданием, видным из любого конца города. Этакий маяк. Ориентир. Над чем доминанта? Естественно, над прежним, деревянным провинциальным Архангельском. Идеологической чепухи вокруг проекта нанесли немеряно, лишь бы социализм разрешил строить да выделил деньги.

Между тем получилось вовсе не плохо. Скопище девятиэтажек, ныне толкающихся на архангельских улицах, превративших центр в тесную от домов архитектурную толкучку, угробили главное — пространство неба, кое непременно сопровождало горожан в двухэтажном деревянном Архангельске. Конечно, до джунглей Манхеттена далековато. Но низкое северное небо, большую часть года довольно скромное в проявлении светлых чувств, и так не балует солнцем. Гигантская площадь в центре — еще одно архангельское распахнутое окно. С Северной Двиной, вестимо, не сравнится. И все же простор.

Площадь решена необычно, при невероятных размерах не кажется этаким бетонным пустырем. Хотя и обжитой тоже не назовешь, все-таки великоват размерчик для нашего города. Необычность в делении на две зоны. Первая — с насыпью. В результате высотка оказалась поднятой на стилобат, подиум. Весьма эффектно для болотистого Архангельска. Вторая часть представляет собой сквер для прогулок. Чтобы горожанам было приятнее, в центре поставили фонтан, аккурат по оси сооружения. И фундаментально, и притягательно: сквер с фонтаном.

Но главной, конечно же, была и остается высотка. 24 этажа. 52 метра. 299 лестничных ступеней. Шпиль — 38 метров. Выше только труба ТЭЦ и телевышка.

Высотка для Архангельска все равно, что Эйфелева башня для Парижа. С тем лишь отличием, что 24-хэтажный дом архангелогородцы приняли сразу. Монтировали его с 1975 по 1977 год. Панели архангельские инженеры и строители разработали специально для этого здания. Год старались! Делали их на Новодвинском ЖБИ. Должны были простоять 20 лет, стоят уже 30!

Между тем этого своего «маяка» Архангельск мог и не увидеть. Сегодня такое представить трудно, но пока высотку планировали, брежневский совет министров СССР вообще запретил строить административные здания. Архитекторы обманули и министров. Обозвали высотку «зданием проектных организаций». Проскочило. Интересно, что же тогда имели в виду министры под определением «административное здание»? И откуда в Архангельске столько архитекторского люда, чтоб забить двадцать четыре этажа?

В истории строительства было много чего. Такие объекты могли возводить только 10 кранов в СССР. Но архангельские бореи — не ветерки российского Черноземья. Кран раскачивался, и автоматика его отключала. Заводчане полгода пытались вывести ее… из строя. Вывели! В общем, строителям очень хотелось, и город увидел на своих болотах высотное чудо. Действительно, доминанта. Уже тридцать лет. Только не в идеологическом смысле. Гостиные Дворы — доминанта древняя, а эта просто высокая.

…Между прочим, отсюда вещала самая первая в Архангельске круглосуточная радиостанция FM — «Европа плюс». Ее создал городу архангелогородец Леша Панасевич. Больше никто примечательный из населяющих высотку арендаторов не припоминается.

Самая большая глупость главной архангельской площади — памятник Ленину. Из-за него снесли фонтан. Депортировали к драмтеатру. После этого по будням, кроме политических, в сей части площади никто не гуляет. К памятнику, как к могиле, не ходят. Город получил «светлый образ вождя мирового пролетариата», когда тот надоел до чертиков. Советскому народу обрыдло все советское. И архангельскому тоже. А тут на тебе, подарочек на Северную Двину. Принимайте скульптуру известного содержания. Архангельский народ не то, что тратиться на этакое счастье, свои кровные добавил, лишь бы мраморную глыбу не шмякнули посреди города. Да кто когда народ спрашивал? Но, говорят же, отрицательные эмоции материализуются.

У этого памятника с первого дня северного существования непутевая судьба. Вначале, вы помните, в центре площади стоял фонтан. Предполагалось, люди с удовольствием будут вокруг водного чуда гулять, и мертвая площадь напротив обкома коммунистов оживет. Так бы и случилось. Архангелогородцы начали было привыкать, слегка чертыхаясь по поводу неожиданного оката водой при резких порывах ветра. Площадь увидела резвящихся детишек с мамашами. Но тут, на беду, появилось это мраморное чудовище. Люди сразу решили: на тебе, Боже, что нам не гоже. В Архангельске сформировалось стойкое народное объяснение явления мраморного Ленина таких огромных размеров: памятник к нам сослали.

На самом деле его выслали из Москвы. Это последний монумент Ленину, сделанный в СССР. Принадлежит творение рукам большого любимца всех ЦК КПСС Льву Корбелю. Обожал скульптор ваять вождя пролетариата, млел от удовольствия, когда грудь увешивали правительственными цацками за преданность курсу партии. Это чудище Корбеля стояло в гипсе за президиумом 27 съезда коммунистов. Архангельский секретарь обкома КПСС, никак «белены объелся», заказал «светлый образ» в граните. Так вот город и живет, с последним советским Лениным в центре.

Со ссыльным вождем пролетариата в мраморе обращались с вынужденным почтением. КПСС правит, куда денешься. Фонтан отправили к драмтеатру. Надежды на человеческие эмоции на площади похерили. Вождя плюхнули напротив дома «гармошкой» — главного здания коммунистов, лысиной — к обкому, фэйсом — к горкому. Последние правящие секретари архангельской организации КПСС недолго тешили себя созерцанием учителя из персональных кабинетов. Страну накрыло мировое падение цен на нефть, Горби объявил сухой закон и советскую жизнь по карточкам, как в войну. И тут памятник отличился. Сыграл свою лебединую роль. Черного лебедя.

Рабочим продукты по карточкам не доставались. Когда заканчивалась смена, архангельские пенсионерки успевали смести с полок магазинов все. Карточки есть не будешь. Бригадир архангельских строителей, ударник коммунистического труда, несколько дней не успевал отоварить продуктовые талоны хоть чем-то съестным. Бабки это делали ловчее и задолго, как закончится рабочий день его и жены. Когда четверо детей в который раз легли спать голодными, в доме не оказалось даже черного хлеба, ударник комтруда взял веревку и отправился вешаться… на памятник Ленину, кто и устроил трудовому народу «светлую, сытую жизнь». Ночь была белой, тихой и теплой. Милиционеры, охранявшие главный форпост КПСС в Архангельске, с интересом наблюдали за действиями бригадира строителей. Пока не сообразили: мужик-то вешается! Вызвали подмогу, кинулись сами, вытащили бедолагу из петли. На следующий день все центральные газеты вышли с описанием трагедии на фоне Горбачевской перестройки простого советского человека, ударника комтруда из Архангельска. И город на Северной Двине, возможно, впервые остро ощутил: государство дальше заботиться о людях не может. Советская власть кончилась.

Мраморному Ленину было уже все равно. Ему повезло, что осел в Архангельске. У нас народ на действия не спорый. Черная глыба посреди города не нравится никому. Сносить ее капиталисты не думают, а людям наплевать: власть ставила, пусть и возится. Какая — не важно. Памятник не скучает. То мэр, в истерике, выведет массовку погорлопанить, пугая депутатов. То единороссы упражняются в верчении флагов на древках. То коммунисты сгоняют несчастных старушек, уже плохо соображающих, куда пришли: на митинг или в аптеку. Бывают какие-то сморщенные пикеты с убогими петициями вляпавшихся в «МММ», финансовые пирамиды, строительные аферы, лопнувшие банки. Пляшут «зеленые», напоминающие юродивых в рясе. Всем им глыба Ленина не по размеру. Политики, истерики, шарлатаны выглядят на ее фоне одинаково: карликами да пигмеями.

Правда, памятнику случается совсем несправедливо оказаться в гуще народного веселья. Это происходит на салютах в новогоднюю ночь — праздник, который большевики когда-то запретили. Чем живому Ленину со Сталиным не приглянулись Дед Мороз со Снегурочкой?.. Угрюмая одинокая глыба мрамора, вляпавшаяся в центр Архангельска из прошлого. Взглянешь, и обратно, в соцлагерь, никак не хочется. Ни в какой не хочется. Весьма наглядный и поучительный памятник социализма в Архангельске. Суровее прочих.

Такой вот подарочек Архангельску от Хрущева, Брежнева и Горбачева. Но и Сталин оставил архангельской площади свою метку. Выглядит она более, чем экзотично. Главпочтамт.

Первая архангельская телеграфная станция начала работать летом 1863, строили год, с 1862. А первый частный телефон в Архангельске зазвонил в 1890 году. Уже через три года тридцать три состоятельные архангелогородца, в основном «архангельские немцы», переговаривались, не выходя из особняков. Пикантно важное сообщение: первая общественная переговорная станция Архангельска начала работать в 1904 году. Догадались, что это? Обычный телефон-автомат! Перед революцией 1200 архангельских семей общались по частным телефонам. Большевики, как в присказке, будто Мамай прошлись по архангельской телефонке. К дореволюционному число частных абонентов вернулось только в 1930 году.

Весь советский век телефон в Архангельске считался роскошью. Немыслимые очереди на установку сменились немыслимыми ценами за установку. Всю эту проводную чушь смела сотовая связь. Монополия кончилась. Треск в трубке, недельные ожидания телефонного мастера, являвшегося в вашу квартиру починить линию, будто богиня Олимпа, унизительные отключения, если опоздал с оплатой на день — кончилось все. Архангельские советские телефонщики, не просчитав особенности прогресса, наставили по всему Русскому Северу гигантские помещения для громадных аппаратов связи, а все уместилось даже не в шкаф — в шкафчик! Есть что сдавать под офисы и хоть этим зарабатывать на пропитание, потому как качество проводной связи по-прежнему из какого-то убогого прошлого. Сегодня частный телефон не дома, на тумбочке, а в кармане всякого архангелогородца. С тенденцией вообще превратится в брелок, наушник или серьгу. Архангельску и миру потребовалось на это 120 лет.

Телефон в серьге выглядит не более экзотично, чем архангельский Дом связи. Его фундамент заложили в 1931 году. В ту пору архитекторы еще были возбуждены утопией создания собственного пролетарского архитектурного стиля. И создали ведь! Правда, столь экзотичного, что во всем бывшем СССР сохранилось не более десятка зданий, напоминающих увлечение мечтой о техническом прогрессе. Конструктивизм. «Машинная» архитектура. Макет сей экзотики даже хранится во французском музее мировой архитектуры. Правда, не архангельский, а ростовский. Там умудрились построить театр в виде… трактора! В огромных гусеницах заселили рестораны и кинотеатры. В кабине — театральный зрительный зал с… несколькими уровнями аж двух сцен.

В Ростове — здание-трактор, в Архангельске — дом-пароход. Первая морская столица России, все-таки. Почтамт действительно напоминает пароход. Операционный зал, где мы с вами оплачиваем всевозможные услуги, получаем и отправляем посылки, задумывался и получился в виде светлой кают-компании, полукруглой, просторной, как на носу корабля. Там обычно веселятся, поют, танцуют и трапезничают. А мы — платам. Надстройка для офисов управления напоминает капитанский мостик. Были еще задуманы круглые окна в виде иллюминаторов, такие, как в здании театра. Там тоже пытались изобрести нечто техническое, этакий театральный завод. Но тут с архитектурным конструктивизмом раз и навсегда покончил Иосиф Сталин. Пролетарии не оценили фантазию архитекторов. Им оказалось сложно привыкнуть к «тракторам и пароходам». Недобитые буржуа тоже воротили нос от конструктивизма — слишком пролетарен. К тому же «здания-машины» были экспериментальными, часто… рушились в процессе строительства.

Когда с конструктивизмом было покончено, проект театра из театрального завода переделали спешно, скоропостижно. Получилось нечто странноватенькое, с иллюминаторами. А вот у корабля — Дома связи иллюминаторы отобрали, вытянув в обычные окна. Однако здание было уже построено, ломать не решились. Лишь внешней отделкой постарались свести до минимума ощущение от парохода на суше, в центре города. Отделывали, чтобы увязать в комплекс с… Домом советов и банком! Был специальный конкурс, если хотите, дизайнеров сталинской эпохи. Победил некий Писарев. Ни в жизнь не догадаетесь, в каком стиле отделан внешне главпочтамт. Это называлось «Первое мая»! Отштукатурили в два цвета, один — розовый. В угоду капризам сталинской эпохи «корабль» сильно «передизайнерили», в неморскую стихию. Но он все равно остался кораблем. На Троицком.

Можно даже не париться: эта площадь целиком и полностью осталась Архангельску от советского века. Даже бывший Дом советов, ныне здание правительства в Архангельске, построенное до революции, красный век видоизменил до неузнаваемости. В сей эклектике разве что опытный специалист увидит мешанину архитектурных стилей. Мы, обыватели, привыкли к «дому с оленеводом-лесорубом» такому, каков есть.

Конечно, зря в пылу азарта некоторые спецы советской архитекторской школы утверждают, что ансамбль площади соразмерен Северной Двине. С естественным двинским счастьем широты, извивов, изменений во времена суток и во времена года, каким одаривает город Двина, залитое и заставленное серятиной бетона пространство, пусть и огромное, не сравнится никогда и ни за что. Но рукотворный ансамбль площади весьма органичен. Авторам — архитекторам Семейкиной, Бубнову, Кибиреву — удалось создать под небом Архангельска площадное произведение советского искусства.