Воронеж. Площадь «Застава»

Площадь Застава (по материалам книги «Воронеж. История города в названиях улиц / П.А. Попов. — Воронеж: Издательство «Кварта», 2003. — 447, [1] с., [42] л. ил.»)

Шумная площадь расположена на пересечении улиц Плехановской (Большой Московской), Средне-Московской и Донбасской и на стыке сразу треёх районов: Центрального, Ленинского, Коминтерновского. Она официально получила название «площадь Застава» (не «Заставы», как часто, но неправильно именуют её) 14 апреля 1975 года. Решение горисполкома подписано председателем В.В. Поспеевым. Но возникло это название намного раньше.

Слово «застава» в русском языке означало заслон, заграждение. Здесь, на бывшем въезде в город, в конце XVIII века устроили заграждение для приезжавших: проверяли у них документы, взимали подорожные налоги. На краю степи поставили шлагбаумы и два караульных строения. Гораздо позже, когда шлагбаумы на дорогах ушли в прошлое, заставами по традиции продолжали называть уже не сами караульные посты, а места, где они стояли, городские окраины.

Московская застава (впоследствии просто Застава), давшая имя площади, находилась при въезде-выезде со стороны Москвы. Ближайшим к Воронежу городом, стоявшим на этой крупной дороге, был уездный Задонск, поэтому воронежцы часто называли дорогу Задонской. Застава возникла после того, как за городской вал перенесли Ямскую слободу, на краю которой и появился пост. Заставу украсили двумя кирпичными пилонами: по форме это были четырёхгранные пирамиды, размещённые на массивных, высоких основаниях-параллелепипедах. Завершались они шпилями с гербами-орлами. По сведениям краеведа начала XIX века М.И. Славинского, обелиски были установлены в 1796 году по приказанию генерал-губернатора А.Я. Леванидова. Они впервые обозначены на плане Воронежа 1799 года.

Отсюда же отходила и вторая дорога – в сторону города Землянска. Впоследствии этот выезд стал началом Нижнедевицкого почтового тракта. Судя по карте Воронежской губернии 1855 года, общая дорога пересекала Дон у села Семилуки, а доходя до села Ендовище, она разделялась на два направления, к уездным городам Землянску и Нижнедевицку.

В 1850-х годах около Заставы построили «тюремный замок». Невесёлые мысли одолевали человека, впервые въезжавшего в Воронеж: город начинался с тюрьмы…

Окраинный пейзаж начал значительно изменяться в 1890-х годах, когда московский въезд-выезд пересекла железная дорога. Отныне гостей города прежде всего встречал железнодорожный переезд. Справа от него виднелись здания Курской станции и элеватор.

В начале XX века Ямская слобода «перешагнула» через линию железной дороги. Там перед переездом, возле Заставы, появились такие заметные сооружения, как цистерны товарищества «Братья Нобель» (слева при въезде) и предприятие акционерного общества «Воронежский Холодильник» (справа). Цистерны принадлежали знаменитой нефтяной компании, основанной в Баку Людвигом и Робертом Нобелями, братьями известного предпринимателя, изобретателя динамита и учредителя Нобелевских премий Альфреда Нобеля. В Воронеже представителем фирмы был обрусевший немец – купец Яков-Вильгельм Гейнрихсдорф. Если ещё учесть, что в Первую мировую войну около Задонского шоссе были выстроены большие корпуса завода «Рихард Поле» (ныне имени Коминтерна), то станет ясно: перед революцией Воронеж уже открывался путникам как промышленный город.

Застава удостоилась пера великого русского драматурга А.Н. Островского. В 1860 году он несколько дней пробыл в Воронеже вместе с актёром А.Е. Мартыновым, гостям был дан прощальный ужин. «…На другой день, – пишет Островский, – все нас проводили за заставу, где выпили полдюжины шампанского (уж нашего), расцеловались и распростились».

В 1920-е годы о бывшей Московской заставе продолжали напоминать пирамиды. Их не стали трогать в 1927-1928 годах, при председателе горсовета И.Г. Попойникове, когда прокладывали сначала одну, а затем и вторую трамвайную колею от Митрофановского монастыря до Заставы. Рельсы делали петлю как раз возле обелисков. В это время власти лояльно относились к историческим традициям города. В проекте линии скрупулёзно просчитано расстояние от рельсов до ближайшего обелиска: 5 метров 52 сантиметра. Правда, в это время пирамиды уже имели нереспектабельный, облезлый вид, но такой облик они начали принимать ещё задолго до революции…

В 1927 году старожил и краевед В.Г. Веселовский, автор очерка «Уходящий Воронеж», по памяти описал, как выглядели пилоны в 60-х годах XIX века. Представим себе: вечерами в лучах заката замечательно смотрелись рельефные украшения и алебастровые щиты, на которых значилось со стороны въезда: «Город Воронеж. От Москвы 515 верст, от Санкт-Петербурга 1243 версты…». Но вот пилоны обветшали, украшения стали осыпаться. Начальник губернии поставил вопрос о ремонте перед городским самоуправлением. По утверждению Веселовского, это сделал губернатор Е.А. Куровский в 1892 году, но на самом деле – П.А. Слепцов в 1900 году, о чём свидетельствуют сохранившиеся протоколы городской думы. Так как обелиски стояли за чертой города и не принадлежали городу, то дума ответила отказом. При этом думские гласные говорили, что «колонны на Задонском шоссе неизвестно кем и для чего устроены». Тогда губернатор велел перекрыть проезд через Заставу! И последствия были очень болезненными. Крестьянские подводы с продуктами не могли попасть на городские базары, а из города нельзя стало вывезти ни нечистоты на свалку, ни грузы на Курский «товарный вокзал». И вновь – заседание думы, и опять – никакого почтения к «колоннам» из-за их ветхости. Как явствует из протокола, их ценности не понимал тогда даже… будущий мемуарист Веселовский, который тоже был гласным! «Гласные В.И. Шауров, В.Г. Веселовский, С.Н. Коломенкин, А.П. Аносов и С.А. Петровский полагали, что колонны эти следует сломать, а не ремонтировать… никакого исторического значения они не имеют и для украшения города служить не могут». В конце концов город всё же покорился и… небрежно оштукатурил пилоны, уничтожив щиты и другие рельефы.

Уж если почтенные думцы, среди которых было много коренных воронежцев, так относились к многолетней «визитной карточке» города, то чего же было ждать от тех новых, приезжих областных руководителей, что прибыли в Воронеж в 1928 году в связи с образованием Центрально-Чернозёмной области? Вскоре они усилили влияние идеологии во всех сферах, и 5 апреля 1929 года газета «Коммуна» от имени недовольных горожан объявила бой «двум неуклюжим каменным глыбам», заклеймила венчавшие их старорежимные царские орлы. Обелиски исчезли как-то незаметно, никто не защитил их и даже не запомнил точно дату их сноса…

Но не забывалось любимое название этого места, и в послевоенные годы трамвайная остановка именовалась «Заставой». Всему городу было известно, как оригинально, в рифму, объявляет остановку пожилая женщина-кондуктор: «Застава. Вокзал налево, тюрьма направо!». С этим названием многие горожане связывали и воспоминание о рабочей молодости, о вечере после трудового дня, когда Застава встречала их при возвращении домой с окраинных заводов и фабрик. Вот почему было жаль расставаться с привычным словом, когда название остановки однажды упразднили. И горисполком, учитывая пожелания воронежцев, возродил старинное наименование, официально узаконил его. В краткой исторической справке, включённой в текст решения горисполкома, Застава характеризовалась не только как место, от которого начинался город, но и как район боёв Гражданской войны.

По существу, это была первая в истории Воронежа реставрация исторического названия.

Были в городе и другие заставы. На планах Воронежа, составленных в конце 1790-х и в 1810-х годах, обозначены такие въезды с «караульнями» и шлагбаумами: Верхне-Троицкая застава – вблизи слободы Троицкой, в начале Большой Дворянской улицы; Нижне-Троицкая – сначала на берегу реки, позже в начале Большой Девиченской улицы; Стрелецкая – в нижней части Чижовки, на Гусиновке, вблизи Стрелецкого лога; Острогожская – в конце современных улиц Пушкинской и Кирова; Чернавская – у Чернавского моста, на правом берегу; Землянская – там, где нынешняя улица 9 Января (Большая Девицкая) скрещивается с Кольцовской. Но Московский въезд находился на главнейшем почтовом тракте и кирпичными обелисками был отмечен только он один. Поэтому так долго живёт в городе название Московской заставы, которая стала Заставой с большой буквы.

Советское время лишило Заставу её главной достопримечательности – двух пирамид, но зато превратило её из окраины в подлинную площадь, полноценно оформило контуры её застройки. В 1936 году на северном углу площади была открыта Ворошиловская поликлиника – крупнейшая поликлиника довоенного Воронежа. В 1938 году вместо переезда соорудили виадук над железнодорожной линией, ибо в нём появилась огромная надобность. «Из года в год, – писала «Коммуна», – у железнодорожного переезда на Задонском шоссе повторялась одна и та же картина: множество автомобилей и конных подвод, растянувшись иногда на целый километр, ждали, пока откроется шлагбаум…». Постановлением Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) на строительство виадука было выделено около миллиарда рублей. Проект выполнили инженеры Борисов и Андреев. Строители уложились в один строительный сезон, несмотря на огромный труд. На подъездах к виадуку потребовалось создать большие насыпи, укрепить их каменными стенами. Все эти сооружения стоят до сих пор.

Социалистический город вобрал в себя и старые, национализированные после революции хозяйственно-промышленные заведения: нефтебазу, открытую товариществом «Братья Нобель» (она находилась около виадука до 1960-х годов), предприятие по замораживанию продуктов (оно действует доныне).

После войны здание поликлиники восстановили под областную клиническую больницу и в архитектуру фасада внесли такие яркие элементы классицизма, как главный портик. Теперь в этом здании – городская терапевтическая больница №3. На другом углу площади с 1970-х годов высится тринадцатиэтажное здание проектного института «ЦЧОгипроводхоз», замыкающее перспективу Плехановской (Большой Московской) улицы.

Ещё два угла оформлены «хрущевскими», типовыми и безликими жилыми домами, которые поставлены на месте снесённых одноэтажных и двухэтажных домиков бывшей Ямской слободы. Обидно, но это как раз та сторона площади, что встарь была украшена, обставлена пилонами.

Хочется, чтобы на исторической площади «заговорило» не одно только название. Что, если в память о Заставе восстановить по старому образцу обелиск, найти для него такое место, чтобы он был хорошо заметен, но не мешал уличному движению? Тем более, что опыт подражания легендарным пирамидам в Воронеже уже был. В 1960-х годах, ещё на памяти автора этой книги, два высоких бетонных обелиска украшали Задонское шоссе на тогдашнем краю города (в районе нынешнего военного городка), но их снесли после того, как в 1970-х годах границу города в очередной раз передвинули… На щите обелиска Заставы можно было бы высечь имена великих людей, въезжавших в Воронеж и выезжавших из него, – хотя бы в ту эпоху, когда Россия пользовалась не железными дорогами, а описанными в произведениях классиков трактами с полосатыми верстовыми столбами и заставами. Это было бы воспоминание и об императорах Александре I, Николае I, Александре II, и о деятелях пера А.С. Пушкине, М.Ю. Лермонтове, А.С. Грибоедове, В.Г. Белинском, Д.В. Веневитинове, Н.С. Лескове, В.А. Жуковском, Н.Г. Чернышевском, А.Н. Островском, и о композиторе А.А. Алябьеве, и об актёре М.С. Щепкине, и о многих других знаменитостях. Это был бы и памятник всему городу, и воронежцы гордились бы таким обелиском, в отличие от бесполезной пирамиды, не так давно водружённой на Московском проспекте…

Площадь «Застава» (по материалам книги «Воронеж: прогулки с краеведом / А.С. Нарциссов. — Липецк, 2016. — 84 с.»):

Площадь «Застава». До 1917 года здесь находилась окраина города. В прошлом долгое время по площади Застава проходила граница города, а на месте начала Московского проспекта начинался тракт на Москву. Ворота Заставы по указу Екатерины II в 1796 году были украшены двумя пилонами с двуглавыми олами сверху. В начале XX века пилоны стали разрушаться, а власти города отказались проводить их ремонт, сославшись на то, что они не находятся на территории города. Вскоре губернатор запретил въезд в город через Заставу и ворота пришлось реставрировать. Однако уже в 1920-е пилоны, как остающийся символ империи, были разрушены новой властью. В советское время площадь из окраины стала частью центра города.