Архангельск. Улица Урицкого

Фото 06.03.2012:

Улица Урицкого — улица в Ломоносовском округе города Архангельска. Проходит от набережной Северной Двины до улицы Тимме.

Перекрёсток Набережной и Архиерейской (по материалам книги «Путеводитель по Архангельску или нескучная прогулка по любимому городу с ироничным дилетантом / Н.Н. Харитонов. — Архангельск: ООО «АрхПресс», 2010. — 271, [1] с.»):

Спи спокойно, дорогой товарищ. Неужели нам за это еще и не заплатят? Банда братьев Карликов. Зачем снесли туберкулезный диспансер.

Улица Архиерейская начиналась с набережной Северной Двины красиво — необычным для архангельской архитектуры особняком Мерзлютиных. Двухэтажный дом округло вписываясь в поворот перекрестка, выглядел впечатляюще.

В этом микрорайоне стоял Михайло-Архангельский монастырь. Два пожара смели его прежние постройки в месте, кое стало основанием нашему городу, в пору, когда Архангельск уже достаточно разросся. Строиться в третий раз на пепелище монахи не хотели: не принято, места уже маловато, да и шумно для обители в окружающей торговой толкотне да городской суете.

Михайло-Архангельский монастырь монахи хотели перенести севернее, вниз по реке. Не тут-то было. Воспротивились… горожане! Добро бы, причиной стало дальнее посещение любимой обители, так нет же. Оказалось, монастырь претендовал на леса, в коих некоторые архангелогородцы рубили дрова. Терять сей близкий к городу участок тайги, ставший основой личного бизнеса, не пожелали, вступили с монастырем в тяжбу и получили преференции.

Монастырские оказались умнее светских, в склоку не ввязались, построили обитель в противоположном конце города, выше по Северной Двине. Новые постройки Михайло-Архангельского монастыря сравнял с землей советский век. Напоминанием разве стоявшие неподалеку от обители остатки церковного здания ныне частной школы «Ксения».

Город решительно двинулся в росте именно вверх по реке, и когда достиг монастырских стен, сей район Архангельска стал особо любим и почитаем. В Пасху и Троицу здесь собиралось несметное количество горожан. Особняк Мерзлютиных на Архиерейской был последним свидетелем толп архангелогородцев, собиравшихся на молебен в Михайло-Архангельский монастырь по великим церковным праздникам.

Когда купцов упразднили до истребления, дом переходил из рук в руки, последним в нем доживал свое туберкулезный диспансер. Невесть отчего старинное здание помешало трамваям. Скорее, предлог снести историческое строение, чтобы на его месте плюхнуть дом быта «Чайка». Среди старых «хрущевок» и никак не могущих развалиться двухэтажек он десятилетиями выглядел нелепо, а в годы горбачевской Перестройки и вовсе оброс многочисленными скандалами, судебными тяжбами, шантажом и прочими прелестями борьбы за бывшую советскую недвижимость. Наружу выплеснулась… изощренная женская ненависть. Бухгалтер затаила на хозяйку такую злобу, что годами собирала компромат, ксерокопируя документы. Своего добилась, хозяйку разорила, у той отобрали не только это, все здания. Но сама, кроме удовлетворения мести, никаких дивидендов не поимела. История вышла скандальной, громкой, выбравшейся наружу, и город долго цепенел от удивления: сколь невероятной бывает ненависть людей, работающих рядом десятилетиями.

У советской же истории перекрестка свои парадоксальные страницы. Тут реально рисовались такие картинки — мама не горюй. Совершенно невероятный случай поведал мне очевидец событий. Дело было в довоенном Архангельске. Большевики отчего-то любили помпезные похороны. Траурные процессии проходили при многочисленном стечении народа. Толпа имела внушительный вид. На похороны, как на демонстрацию, несли транспаранты с лозунгами: «Спи спокойно, дорогой товарищ (следовало имя усопшего)», «Твое дело будет жить, товарищ!», «Клянемся продолжить начатое тобой» и прочая нелепица. Колонна шла вслед за траурным оркестром. Оркестр шествовал за медленно движущимся грузовиком, с гробом, обитым красным кумачом. Траурная толпа двигалась ко кладбищу «на Быку» непременно по Архиерейской. И вот как-то весной, пока огромная процессия шествовала по городу, видимо, произошли локальные температурные изменения, и при повороте с набережной, у бывшего дома купца Мерзлютина, покойник… поднял руки! Что тут началось. Толпа истерично заорала, кинулась врассыпную. Музыкантов оркестра сбили с ног. Барабанщик оказался невероятно малого росточка, почти лилипут. Барабан выпал, покатился под уклон, к реке. Лилипут догонял огромный инструмент, отчаянно вопя:

— Неужели нам за все это еще и не заплатят?!

После войны душещипательные похоронные процессии — демонстрации уже не были столь помпезны. Пока не исчезли вовсе.

По перекрестку, на Архиерейскую (Урицкого) с набережной катался трамвай. Перекресток тут шумный, непутевый, вагоновожатый исследовал его через специально установленное на улице зеркало. Но дорожные аварии все равно случались часто, и особняк Мерзлютиных снесли.

Этот район какое-то советское время был известен бандой «урицких», кою возглавляли братья Карлики. Парни вовсе не были коротышками. Погоняло приклеилось с детства, слишком маленькими влились во взрослую блатную компанию. Дом быта «Чайка» тоже советский. С одноименным Домом мод, однажды скроившем платье советской певице Валентине Толкуновой. Чем очень гордился.