Записи с меткой Архангельская область

Комплекс казённых винных складов (кон. XIX — нач. XX вв.)

Архангельский ликёроводочный завод

Адрес: г. Архангельск, наб. Северной Двины, д. 120

На здании размещена мемориальная доска:

Генеральный директор ОАО «Алвиз» 1983-2004 Лосев Владимир Ильич.

Архангельский ликёроводочный завод (по материалам книги «Путеводитель по Архангельску или нескучная прогулка по любимому городу с ироничным дилетантом / Н.Н. Харитонов. — Архангельск: ООО «АрхПресс», 2010. — 271, [1] с.»):

Кому Ленин писал в Архангельск. Почему расплевались ссыльные революционеры. Пробку в стеклянное горлышко бутылки — одним ударом молотка. Зачем спирт выливать в Северную Двину. Здесь работала женщина с самым большим трудовым стажем за всю историю Архангельска. Шутка владыки Алексия. Не пьянства ради.

Здесь готовят самый известный из всех русских напитков. Впрочем, таковым он стал, когда Архангельск простоял на Северной Двине уже лет, этак, триста. История вкусная, вовсе не спешная. Все-таки о любимом напитке россиян, самом знаменитом русском брэнде речь. Да ещё и в седые века топать придётся.

Кто бы мог подумать, что даже в спиртовом деле мы окажемся «впереди планеты всей». Нет, на пальму первенства появления на Руси сего знатного продукта Русский Север не претендует. Дело сие давнее, весьма запутанное. Вроде бы, первым спиртом наших далёких предков пытались осчастливить жители Генуи. В начале XV века генуэзские купцы оказались проездом в Москве. Из Феодосии прихватили спирт (как же будущие украинцы да без горилки!) и напоили им Василия II. Так 1429 год вошёл в историю тем, что русский царь впервые попробовал то, что станет национальным напитком России — водку. Справедливости ради уточним: хмельным наши предки баловались и до иноземного спирта. Да так, что мало не покажется.

В XIV веке нижегородские, муромские, суздальские, ярославские ополченцы перепились так, что некий татарин Арапши перебил всё русское войско малым отрядом. Предводитель ополченцев, князь Дмитрий Иванович, с остатками дружины в угарном хмелю просто утонул в реке Пьяной. Это случилось в 1377 году. Не та ли речка навеки записала любителей хмельного в «пьяницы»? Кстати, по нынешним меркам, выпили-то всего ничего: пива да меду.

Кто бы мог подумать, что камнем раздора, подтолкнувшего нас, русских, к перегонке, то есть самогонке, послужили… церковные распри. Воистину, неисповедимы пути Господни. Дело связано с разделением христиан на православных и католиков. Обе церкви повздорили, в том числе и по поводу, какой хлеб использовать в причастии: пресный — дрожжевой или квасной? Так стали готовить хмельное не только из винограда, меда, но и из пшеницы. Появилась незабвенная бражка.

Распространению браги на Руси особо способствовали татаро-монголы со своим нашествием. Привозное вино в церковных ритуалах заменили местным хмельным, то есть бражкой. Попы брагу благословили. Мало того, церковные батюшки настаивали, чтобы алкогольные напитки готовили из зерновых. Не будем брать грех на душу, утверждая: сим действом церковь споила послушную паству. Скажем так: причастила.

Кто действительно изрядно подпоил народец, так Иван Грозный, коего историки упорно пророчат нам в отцы-основатели Архангельска. Мы-то Ивана Васильевича знаем больше, как организатора кровавой опричнины. Оказывается же, главное его «дело» заложено на века, намного пережило создателя. Иван IV придумал государственную систему заработка денег в казну народной печенью. Споил русский люд ради злата-серебра. Да народ и сам был не прочь.

При Иване Грозном открылся на Балчуге, то есть на болоте, значит, на окраине, от оседлого жилья подале, первый кабак. Слово не наше, татарское. Постоялый двор, в котором предлагали не прежнее хмельное, а именно спиртное. Поначалу кабаки стояли на землях царевой опричнины, служили увеселением и разлагали печень исключительно опричникам. Надо же головорезам снять стресс, забыться после очередной кровавой резни. Иным слоям населения спиртовая радость и похмелье были недоступны.

На Русском Севере многие угодья были отписаны в опричнину, так что спиртное северяне попробовали ещё в средние века. Деньги шли прямиком в казну, дело оказалось доходным.

К слову, бутылок не было. Водку продавали вёдрами. Крепость определяли на вес. Ведро водки — 13,6 кг. Литр — 953 гр. Чарка — 143 грамма. Чем больше вес, тем меньше градус. Так «сорокаградусную» можно проверять и нынче.

Кабаки существовали триста лет. XIX век вместо них открыл трактиры. Отличие — к водке обязательно полагалась закуска. Кстати, водка именно с тех пор называлась водкой. Официальное переименование сделала комиссия под руководством Менделеева. С тех пор его ошибочно называют изобретателем водки.

Ученые выяснили, что спирт можно использовать во многих новых производствах и упростить с его помощью старые технологии. С тех пор у водки появился весомый конкурент — производство товаров потребления. И водки стало катастрофически не хватать. Из чего только не гнали спирт. Ильф и Петров зря насмехались над «табуретовкой». Было и такое! И первыми гнать спирт из древесины начали у нас, на Русском Севере! Случилось сие в 1898 году. Изобретатель установки полузаводского типа с анекдотичной фамилией О. Пеллер-Бомбин лесопильные отходы гидролизовал в батарее автоклавов. Из вышедшего гидролизного сахара получал этиловый спирт. Табуретовка!

С тех пор из чего только не гнали спирт: зерновые, всевозможные фрукты и даже овощи: свекла и картошка. Доморощенные технологии увеличили в государстве Российском количество летальных исходов.

Через пять лет, как лесопильные отходы на Русском Севере перегнали в напиток чистейшей слезы известного градуса, при Александре III, министр Витте использовал предлог борьбы на здоровье россиян. Дабы народ пил качественную водку и не мер от суррогатов, министр установил государственную монополию. На самом деле хотел пополнить казну. Питейное дело получило государственный размах. В разных губерниях строили государевы заводы по ректификации, производству стеклотары: бутылей, бутылок, «чекушек», «шкаликов», изготовлению аппаратов розлива водки. В городах открывались алкогольные магазины — знаменитые «казенки». В последний отпущенный ей год кампания докатилась и до Архангельска. Да-да, до этого самого места, где мы с вами сейчас разглядываем комплекс зданий красного кирпича, полагая его едва ли не крепостным сооружением. Ничего подобного. Это — ликёроводочный завод, построенный в макушку первого лета прошлого столетия.

Спаивать народ во все времена было делом прибыльным. Но в Архангельске умудрились заработать, да ещё как! на продаже места под казённое дело. Конечно, читатель не столь наивен, чтоб полагать: глобальное жульё — прерогатива капиталистического века. Но согласитесь: когда жульё в законе, оно особо авантюрно. В прошлом веке, как в нынешнем, состояния сколачивали из воздуха. Не парясь.

Этот шикарный пустующий участок на берегу Северной Двины сто лет переходил из рук в руки англичан, шведов, вологжан и архангелогородцев, пока из заречной окраины в центр города не явился особо рисковый субъект. Некий заостровский крестьянин Сашка Починков купил сей кусок речного берега за 150 рублей, подождал три года и продал… министерству финансов царской России за 6200 рублей. В сорок один раз дороже! Прибыль — четыре тысячи процентов! Вот это риэлтерская сделочка. Впрочем, листая копии документов нынешних сделок некоторых господ депутатов и шустрых пареньков с сединами при власти, констатируешь: наши-то жулики обошли крестьянина. В истории нынешнего Архангельска есть несколько риэлторских сделок с участками в центре города, где шесть тысяч процентов навара, да не в рублях, а в баксах! Купил, продал и — на Канарскую лежанку. В конкретном архангельском случае — сочинскую.

Но у заостровских крестьян в 1892 году Канары, видно, не канали. И Сочи мелковаты. Пробиться в архангельские купцы престижнее. И Сашка Починок рванул из грязи в князи. Да с посвистом! В 1892-м его зачислили купцы. Новоиспечённый купчик немедля занялся, чем бы вы думали? Попечительством! Каким-то чудом, не просто же так, о благотворительности заостровца узнала императрица. Мария Фёдоровна поощрила бывшего крестьянина. И вот уже он — купец 2-й гильдии, управляющий архангельского Общественного банка. Хороша карьерка? На крестьянина — купца — банкира — попечителя буквально полился золотой дождь царских наград. Николай II наградил Сашку, пардон, Александра Починкова двумя золотыми медалями и орденом Св. Станислава. Ещё бы знать, за что медальки да «Станислав». Уж не поделился ли смекалистый заостровец Сашка риэлтерской прибылью с кем-то из архангельских высокопоставленных чинов, вовремя вписывающих его имя в нужные списки и бумаги? Уж больно гладко да скоропостижно взвилась крестьянская карьера.

Вот так делались карьеры и состояния в Архангельске на стыке серебряного и революционного веков. На стыке наших тысячелетий всё повторится, заставляя задуматься о странностях российских закономерностей…

Сколько из 115 миллионов столичных рублей, выпущенных императорской казной на просторы России для постройки полутысячи заводов, осело в Архангельске, архивы умалчивают. Однако, архитектурный ансамбль производственных строений красного кирпича на берегу Северной Двины город 29 июня 1901 года получил в полное, в том числе и эстетическое пользование.

Построили быстро. Весной последнего года XIX столетия состоялись торги на право возводить Архангельский казённый винный завод, цеха коего должны выдавать 300 тысяч вёдер водки в год. Семь миллионов поллитровок! Впечатляет? Ничего, придёт время, завод за двенадцать месяцев выпустит тридцать пять миллионов полулитровых бутылок спиртного! Советский размах во всем.

А торги выиграл петербургский купец Иван Круглов. Обещал поставить дешёвый кирпич и не обманул. На Олонецкой (Гайдара) улице поставил кирпичный заводик. Проект нынешней исторической ценности города разработал тоже петербуржец, инженер Малченко. В помощь взял московских студентов. В той истории поразительно всё. Малченков, студенты — братья Масленниковы, даже руководитель стройки Беляков были… государственными преступниками! Да-да, это историческое строение нам соорудили политические ссыльные, коих император, от греха подальше, отправил из столиц в Архангельск, под строжайший надзор полиции. Видать, с зодчими в нашем городе было совсем туго, коль архангельский губернатор А. Энгельгард был вынужден принять на работу ссыльных преступников.

Конечно, господа революционеры тут же превратили стройку в революционное гнездо. На подмогу вызвали в Архангельск питерских рабочих, добились перевода политссыльных из других городов. Так на Северной Двине появились профессиональные революционеры, работавшие с Лениным. Для общения с ними будущий вождь пролетариата пользовался конспиративным адресом: «Архангельск, винный клад. Фельдшерица заводского медпункта А. Зорина». Представляете, кто построил нашему городу государственный центр по производству алкоголя и где, оказывается, свили революционное гнездо в Архангельске?!

Политссыльные давали стройке «жару». Чихвостили друг друга «в хвост и гриву»! Революционер Н. Иванов, руководивший стройкой пристани, выдавал работавшим у него арестантам тюрьмы «для сугреву» по стакану водки. Арестанты были довольны. Зато политссыльные, которым, видимо, не наливали, подняли бунт. Соратника по революционной борьбе обозвали эксплуататором и потребовали суда над ним! Заодно досталось и революционеру Белякову, который их же на эту стройку и взял.

Приписками, судя по архивам, соратники Ленина тоже не брезговали. В самый разгар строительства ссыльные вообще бросили строительство. Отсидели своё и умчались сеять революцию в иные, более тёплые веси. Революционеры, что с них взять.

12 июля при множественном стечении архангельской публики архиерей В. Смирнов освятил Архангельский винный склад и произнёс прочувственную проповедь «О государственном производстве водки»! Министру Витте с берегов Северной Двины полетела депеша: «Все магазины и лавки снабжены вином. Будем работать на ожидаемый результат».

До революции полторы тысячи казённых винных лавок Русского Севера получали архангельскую водку по десять рублей за ведро. Стоимость двух с половиной кило мяса. Никогда больше водка не стоила столь дёшево. С приходом в Архангельск советской власти она возрастала с каждым годом.

Архангельский винный склад благополучно пережил катаклизмы революции, английской интервенции, Гражданской войны. Водка была нужна всем и всегда.

Как и ныне, спирт в Архангельске привозной. Когда мостов через Северную Двину ещё не было, спирт бочками везли со складов Левого берега на баржах, зимой — на санях лошадьми. Выгружали жидкое народное богатство на деревянном причале у завода.

Производство водки в первой половине советского века сегодня кажется экстравагантным. Ещё в 1956 году спиртное производили, разливали и закупоривали, как при Николае II. Спирт по обычному открытому желобу сливали в приёмник. Огромные, с толстыми клёпаными стенками ёмкости на 120 тысяч литров — для хранения спирта. Чаны красной луженой меди — для изготовления водки. Бутылки высыпали из мешков в деревянные корыта, мыли обычными ершами. Водку разливали «на глазок», машиной Котельникова. Этот же человек придумал парашют. Натуральную пробку, из пробкового дерева, в бутылку загоняли одним ударом деревянного молотка. Второй удар разбил бы горлышко. Дольше четырёх часов таких ударов не выдерживал никто. Бутыль горлышком опускали в сургуч — запечатывали. Из аппарата Котельникова готовую продукцию вынимали вручную — женщины особым приёмом зажимали между пальцами сразу четыре бутылки. И в ящиках с опилками отправляли по всему Северу. Чтобы пальцы за смену не сдирались в кровь, слесари вытачивали специальные медные кольца.

Из года массовых репрессий, 1937-го, невероятной экзотикой среди названий продукции Архангельского ликероводочного завода всплывают ласкающие слух ликёры «Бенедикти» и «Кюрасо» жёлтый (голландский). Хотите рецептик классического «Кюрасо» по секретному справочнику, «для служебного пользования»? Эссенция ликёра, коньяк «Финь-Шампань», ванильный настой, липовый мед, картофельная патока и сахарный сироп. Всю вековую историю для наливок и настоек АЛВИЗ использовал только натуральное сырьё: ягоды, из которых сам готовил морсы.

Завод лишь однажды закрыл глаза на качество продукции, соотнеся с требованиями военного времени. В Великую Отечественную завод не останавливался ни на день. Производил водку. Отходом этого производства был денатурат. На фронте его использовали для растирания при обморожениях. Но все понимали: при фронтовом стрессе он пойдёт внутрь. Тогда на заводе решили не добавлять в денатурат красящие и дурно пахнущие вещества. Отступили от ГОСТа. Фронтовая необходимость.

После войны вернулся весь спектр настоек и ликёров.

Чтобы поставить первую бутылкомоечную машину, разобрали стену, а инженерно-технические работники ночами сторожили пролом. В хрущевские годы от главного здания… отошла стена. Намертво притянули к остальной конструкции мощными стяжками. Завод временно остановили, людей отправили в отпуск. Директору это стоило… жизни! Пропесочили за остановку в обкоме партии, совнархозе. Инфаркт, летальный исход. Никому не позволено лишить советский народ плановой водки! В брежневский застой завод выпускал по восемнадцать миллионов литров водки в год! Вот на чём держалась хвалёная плановая социалистическая экономика.

Основные производства завода отличались завидной кадровой стабильностью. Тридцать и сорок лет трудового стажа на ликёро-водочном производстве считались делом обычным. Но был и невероятный случай. На АЛВИЗе работала женщина, чей трудовой стаж на одном заводе был самым большим в истории всех предприятий Архангельска, и пока ещё никем не побит. Молодёжь, замрите! Нина Ефимовна Смирнова работала на АЛВИЗе 64 года!!! Нине Ефимовне было уже под восемьдесят, и государство назначило ей прибавку к пенсии… по уходу за ней самой! Она же продолжала работать. Во время войны у Н.Е. Смирновой была странная дополнительная обязанность. Даже из дома она не могла отлучиться без предупреждения. Если бы случился налёт фашистов и бомбардировка завода, Нина Ефимовна должна была открыть краны, весь спирт и водку слить… в Северную Двину! После войны специалисты никак не могли объяснить столь абсурдное решение. Случись такое, пожар разгорелся бы сильнее. Пронесло. Не пронесло в Горбачёвскую перестройку с Лигачёвской антиалкогольной компанией. Производство продукции резко сократилось. Директору Лосеву обещали орден на грудь, если разберёт линии, демонтирует колонки. В.И. Лосев в Архангельске личность легендарная. Предвкушая победу «Водника» на чемпионате мира в Архангельске, он запустил партию специальной водки «Поморская — бэнди». Американским хоккеистам так понравилась — выкинули всю амуницию. Огромные сумки забили бутылками. Тащить это северное водочное счастье в самолёт американским парнишкам помогали солдаты погранотряда из казарм Восстания!

В девяностые на заводе предотвратили большую трагедию. Старые, громоздкие, покрытые внутри цементом ёмкости для хранения водки Лосев решил заменить. Когда в очистном отделении вскрыли перекрытие, поняли, какую беду пронесло: деревянные плахи сгнили полностью. Это давно должно было рухнуть.

Получается, в советском времени исторический комплекс дважды спасли от разрушения. Сегодня новый капиталистический хозяин, «Синергия», расходует на его поддержание миллионы рублей в год! Новые современные линии, гибкое изменение ассортимента, сохранение качественных исторических брендов. И по-прежнему высокое качество сырья. Ягоды для морсов, используемых в наливках, настойках, только натуральные, наши, Русского Севера.

…Архивная фотография напомнила байку о патриархе московском и всея Руси Алексии II и водке «Соловецкая». Алексий впервые отправился на Соловецкие острова, когда как раз вышла пробная партия «Соловецкой». И вроде бы призвал принимающую архангельскую сторону к ответу: отчего наименование «Соловецкая» без высочайшего благословения? Однако, откушав, получил удовольствие и молвил: «Благословляю». Что шутка, что правда в истории, кою журналист Виктор Фридман рассказал Владимиру Лосеву, теперь уже не подтвердит и не опровергнет даже Алексий. Все трое предстали перед Всевышним… Но байка, согласитесь, хороша.

Самое время налить архангельскую сорокаградусную, а лучше наливочку на северной ягоде, да поднять за преемственность наших архангельских традиций. Не пьянства ради, здоровья для.